Л. Р. Квасников и атомная бомба. Квасников, леонид романович

Леонид Квасников. Нью-Йорк, 1943 год.
Фото предоставлено автором

В начале 20-х годов прошлого столетия ученые всего мира сделали немало открытий в области изучения радиоактивных элементов. Накануне Второй мировой войны некоторые европейские ученые пришли к выводу о том, что реакцию деления ядер урана можно использовать для производства оружия невиданной ранее разрушительной силы. Эксперименты в этой области активно велись, в частности, в нацистской Германии. Венгерский ученый-атомщик Лео Сцилард, бежавший в США от преследований нацистов, убедил проживавшего там Альберта Эйнштейна направить письмо американскому президенту Франклину Рузвельту. В своем письме великий физик предупреждал об опасности появления в Германии смертоносного оружия.

По указанию президента все упоминания о работах в области ядерной энергии исчезли со страниц американской научной печати. На это обстоятельство обратил внимание молодой сотрудник советской научно-технической разведки Леонид Квасников.

ГОДЫ УЧЕБЫ

Жизненный путь Леонида Романовича Квасникова начинался так, что он мог стать педагогом, ученым, крупным инженером в промышленности. Но ему суждено было иное – сыграть исключительную роль в истории становления и развития научно-технического направления деятельности внешней разведки Советского Союза, руководить разведчиками, которые добыли для нашей страны сверхсекретные материалы по американской атомной программе. И слова Игоря Курчатова о том, что «советская разведка оказала неоценимую помощь при создании советского ядерного оружия» можно отнести непосредственно к Леониду Романовичу.

Родился Леонид Квасников 2 июня 1905 года в семье железнодорожника, которая в то время жила на небольшой станции Узловая Тульской губернии.

Трудовую деятельность начал с 17 лет чернорабочим на строительстве моста Сызранско-Вяземской железной дороги в Пензе. После окончания в 1926 году Тульского железнодорожного техникума работал помощником машиниста паровоза, с 1928 года – техником-чертежником. В 1929 году стал машинистом паровоза на Московско-Курской железной дороге.

В 1930 году Леонид Квасников поступил на механический факультет Московского института химического машиностроения. Окончил его с отличием в 1934 году. Год работал инженером на Чернореченском химическом комбинате в городе Дзержинске Горьковской области, затем учился в аспирантуре МИХМ. В 1938 году, будучи аспирантом, принимал участие в работе специальной комиссии Наркомата оборонной промышленности СССР по обследованию заводов, выпускавших боеприпасы. Внес несколько рационализаторских предложений по автоматизации операций при снаряжении артиллерийских снарядов, которые были внедрены в производство.

В сентябре 1938 года Леонид Квасников был направлен по партийной линии на работу в органы государственной безопасности. Учился в Школе особого назначения (ШОН), готовившей кадры для внешней разведки. По окончании ШОН некоторое время работал в американском отделении 5-го отдела ГУГБ НКВД. Затем был назначен старшим оперуполномоченным отделения научно-техническая разведка (НТР).

ВО ГЛАВЕ ОТДЕЛЕНИЯ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ РАЗВЕДКИ

В 1939–1940 годах Квасников входил в состав Советско-германской контрольно-пропускной комиссии. Неоднократно выезжал по линии этой комиссии в командировки в Германию и в немецкую зону оккупации бывшей Польши для выполнения разведывательных задач. В феврале 1941 года назначается начальником отделения научно-технической разведки.

По роду своей деятельности Леонид Романович не порывал связей с наукой и внимательно следил за появлением новых научных достижений. Не прошел он и мимо открытия в 1939 году цепной реакции деления атомов урана-235, ведущей к созданию атомного взрывчатого вещества и оружия с его использованием. В этот же период он обратил внимание на тот факт, что со страниц американских научных журналов полностью исчезли имена видных ученых и какие-либо упоминания об их работах в области ядерной физики и атомной энергии. Появились и другие настораживающие моменты. В частности, внешней разведке органов госбезопасности СССР стало известно, что в Германии ведутся работы по созданию «сверхбомбы» с использованием энергии деления атомов.

Несколько позже Центру стало известно, что 11 октября 1939 года эмигрировавший в США немецкий физик-ядерщик Альберт Эйнштейн направил президенту Франклину Рузвельту письмо, в котором указал на возможность появления у Гитлера новых сверхбомб на основе атомной энергии, обладающих огромной разрушительной силой. Рузвельт немедленно поручил своему адъютанту Уотсону связаться с заинтересованными американскими ведомствами и научными учреждениями для изучения письма ученого, которое поначалу показалось ему фантастическим. Заключение специалистов было обтекаемым: создание подобного оружия в принципе возможно, однако в более позднее время.

Рузвельт принимает решение создать Совещательный комитет по урану, который должен заняться этой проблемой. О своем решении американский президент проинформировал британского премьер-министра Уинстона Черчилля. По взаимной договоренности Черчилль и Рузвельт поручили своим разведслужбам изучить возможность «срыва методами тайной войны усилий нацистских ученых и одновременного обеспечения за Англией и США приоритета в разработке атомной бомбы». Оба руководителя приняли решение координировать усилия в работе над созданием нового оружия и обмениваться информацией и учеными в данной области.

Следует отметить, что проблема расщепления атомного ядра и получения нового источника энергии интересовала и советских ученых, которые вели соответствующие исследования. Так, в 1934 году советский ученый Николай Семенов создал общую количественную теорию цепных реакций, за что позже был удостоен Нобелевской премии. Его идеи применительно к делению атомов урана-235 были использованы в 1940 году ленинградскими физиками Яковом Зельдовичем и Юлием Харитоном. Вместе с тем в вероятность создания атомной бомбы в СССР в те годы мало кто верил. К тому же еще в 1936 году на сессии Академии наук СССР сотрудники Физико-технического института в Ленинграде были подвергнуты резкой критике за то, что их исследования в области ядерной физики якобы «не имеют практической перспективы».

Об этом, разумеется, было известно молодому руководителю советской научно-технической разведки. Тем не менее незадолго до вероломного нападения гитлеровской Германии на СССР Леонид Квасников становится инициатором направления в ряд резидентур внешней разведки, в том числе в Лондон, Нью-Йорк, Берлин, Стокгольм и Токио, письма-ориентировки, предусматривающего проникновение в ведущие центры ядерных исследований и добывание информации о работах крупнейших физиков-атомщиков. Одновременно в документе содержалось указание приступить к получению сведений о возможных работах на Западе по созданию атомного оружия.

Проблема эта была новой, неизвестной для советских разведчиков, работавших за рубежом. Однако первые же результаты подтвердили: Квасников дал очень точную ориентировку. Уже в сентябре 1941 года лондонская резидентура НКВД сообщила, что идея создания «урановой бомбы» приобретает в Англии реальные очертания. От одного из ее агентов поступили документальные данные о том, что английское правительство серьезно прорабатывает вопрос о создании бомбы большой разрушительной силы.

Эти сведения содержались в докладе Уранового комитета от 16 сентября 1941 года, предназначенном британскому премьер-министру Уинстону Черчиллю. В документе говорилось о начале работ по созданию в Великобритании и США атомной бомбы, о ее предполагаемой конструкции и о перенесении в США центра тяжести исследований и производства в связи с военной обстановкой в Европе.

Согласно информации лондонской резидентуры, Урановый комитет получил кодовое наименование «Директорат Тьюб-Эллойс». Научной работой британских физиков в области атомной энергии руководила специальная группа ученых во главе с известным физиком Джорджем Томсоном.

Данные, полученные советской разведкой в Лондоне, были направлены на экспертизу в 4-й специальный отдел оперативной техники НКВД, располагавший собственным научно-исследовательским центром и соответствующей производственной базой. Несмотря на тяжелую военную обстановку, они были исключительно оперативно рассмотрены и оценены сотрудниками 4-го спецотдела. Уже 10 октября 1941 года его начальник Кравченко докладывал Берии: «Материалы представляют безусловный интерес как свидетельство большой работы, проводимой в Англии в области использования атомной энергии урана для военных целей».

В свою очередь, нью-йоркская резидентура НКВД в ответ на запрос Квасникова направила 24 ноября 1941 года в Москву телеграмму, в которой говорилось, что, по имеющимся у нее сведениям, в Лондоне находятся американские ученые, которые работают над изобретенным ими взрывчатым веществом огромной разрушительной силы. В телеграмме отмечалось, что они изучают возможности регулирования силы этого взрывчатого вещества. Проверка поступившего сообщения через возможности лондонской резидентуры показала, что в Лондоне действительно находились американские профессора Юри, Брагг и Фоулер для ознакомления с ходом работ в Англии над созданием атомной бомбы и определения перспектив заключения соглашения с английскими учеными о совместной работе в области атомных исследований в будущем.

В конце 1941 года из Лондона поступила информация о том, что США и Великобритания приняли решение координировать свои усилия в работе по атомной энергии. Позднее была получена информация о том, что 20 июня 1942 года во время переговоров в Вашингтоне, Черчилль и Рузвельт договорились строить атомные объекты в США, поскольку Англия подвергалась постоянным воздушным налетам германской авиации. В оперативной переписке советской разведки проект создания атомного оружия в США и Англии получил кодовое название «Энормоз». Американцы же называли работы над атомной бомбой «Манхэттенским проектом».

На основании поступившей из лондонской резидентуры НКВД информации, касающейся проекта «Энормоз», и заключения 4-го спецотдела оперативной техники НКВД от 10 октября 1941 года возглавляемое Квасниковым подразделение научно-технической разведки подготовило в марте 1942 года за подписью наркома Берии спецсообщение для Сталина «О проводимых в Англии, США, Германии и Франции интенсивных научно-исследовательских работах по созданию атомной бомбы». В документе, в частности, говорилось:

«С целью получения нового источника энергии в ряде капиталистических стран в связи с проводимыми работами по расщеплению атомного ядра было начато изучение вопроса об использовании атомной энергии урана для военных целей.

В 1939 году во Франции, Англии, США и Германии развернулась интенсивная научно-исследовательская работа по разработке метода применения урана для новых взрывчатых веществ. Эти работы ведутся в условиях большой секретности.

Из прилагаемых совершенно секретных материалов, полученных НКВД СССР из Англии агентурным путем, следует, что английский военный кабинет, учитывая возможности успешного разрешения этой задачи Германией, уделяет большое внимание проблеме использования энергии урана для военных целей.

В силу этого при военном кабинете создан комитет по изучению проблемы урана, возглавляемый известным английским физиком Джорджем Паджетом Томсоном. Комитет координирует работу английских ученых, занимающихся вопросами использования атомной энергии урана, в отношении как теоретической, экспериментальной разработки, так и чисто прикладной, то есть изготовления урановых бомб, обладающих большой разрушительной силой.

Исходя из важности и актуальности проблемы практического применения атомной энергии урана-235 для военных целей Советского Союза было бы целесообразно:

1. Проработать вопрос о создании научно-совещательного органа при Государственном комитете обороны СССР из авторитетных лиц для координирования, изучения и направления работ всех ученых, научно-исследовательских организаций СССР, занимающихся вопросом атомной энергии урана.

2. Обеспечить секретное ознакомление с материалами НКВД СССР по урану видных специалистов с целью дачи оценки и соответствующего использования этих материалов.

Примечание. Вопросами расщепления атомного ядра в СССР занимались: академик Капица – в Академии наук СССР, академик Скобельцын – в Ленинградском физическом институте, профессор Слуцкин – в Харьковском физико-техническом институте и другие».

Однако Берия, к которому поступил этот документ, не стал его подписывать и Сталину не доложил. Лишь 6 октября 1942 года за № 1720/Б документ был направлен в Государственный комитет обороны. Это произошло после того, как на состоявшемся у председателя ГКО 28 сентября совещании с участием советских ученых Иоффе, Семенова и Капицы Сталин сказал, что и Советскому Союзу надо работать над созданием атомного оружия. На этом же совещании было принято постановление ГКО за № 2352 «Об организации работ по урану», подписанное Сталиным. Оно обязывало Академию наук СССР в лице Иоффе возобновить работы по исследованию атомной энергии и представить в ГКО до 1 апреля 1943 года доклад о возможности создания атомного оружия или уранового топлива.

В том же году было поддержано предложение научно-технической разведки о создании специального органа по координации наших научных сил в этой области. В результате по решению советского правительства была создана так называемая лаборатория № 2 Академии наук СССР, которой поручалось заниматься вопросами атомной энергии, и в первую очередь созданием атомного оружия. Возглавил лабораторию Игорь Васильевич Курчатов, с которым в дальнейшем внешняя разведка тесно сотрудничала многие годы. Лично ему без задержек направлялись все полученные разведкой сведения по данной проблеме.

22 декабря 1942 года из Лондона в Москву поступил добытый резидентурой подробный отчет об исследованиях по «Энормозу», которые велись как в самой Англии, так и США. Однако получить какие-либо материалы об американских исследовательских работах непосредственно в США разведке в то время не удавалось. Это объяснялось в первую очередь тем, что американские спецслужбы создали вокруг ученых, инженеров и техников, работавших непосредственно в Лос-Аламосе, где располагался американский центр ядерных исследований, прочную стену секретности, преодолеть которую было непросто.

КОМАНДИРОВКА В США

В конце 1942 года руководство разведки принимает решение о направлении Леонида Квасникова в командировку в США. Ему поручалось наладить добывание информации об атомном оружии. Одновременно Квасников должен был возглавить резидентуру научно-технической разведки в Нью-Йорке. В середине января 1943 года он выехал к новому месту работы.

В ноябре 1943 года на имя главного резидента внешней разведки в Нью-Йорке Василия Зарубина поступила телеграмма из Центра, в которой сообщалось о том, что в США для работы по «Энормозу» выехала группа ведущих английских ученых. В сообщении говорилось, что среди них находится известный физик, немецкий политический эмигрант, член Компартии Германии Клаус Фукс. Ранее он занимался исследованиями в области быстрых нейтронов в Бирмингемском университете и был завербован Главным разведывательным управлением (ГРУ) Генерального штаба Красной Армии, а затем передан на связь внешней разведке НКВД. К тому времени ГКО принял решение, согласно которому военная разведка должна была сосредоточить все свои усилия на получении информации относительно военно-политических планов гитлеровской Германии и не отвлекать свои силы и средства на научно-технические вопросы, которые становились исключительно прерогативой научно-технической разведки органов государственной безопасности. Резидентуре Квасникова предстояло установить связь с Фуксом и поддерживать ее во время его пребывания в США.

Фукс прибыл в США в декабре 1943 года. К этому времени в Лос-Аламосе уже начался монтаж оборудования и полным ходом шел набор персонала. По решению Центра для поддержания контакта с Фуксом был выделен агент-связник нью-йоркской резидентуры. В первых числах февраля 1944 года он установил связь с Фуксом и стал получать от него секретную информацию о ходе строительства завода в Ок-Ридже, а также секретные материалы делегации британских ученых.

Благодаря усилиям Квасникова и его коллег информация научно-технической разведки органов государственной безопасности стала играть важную роль в практической деятельности лаборатории № 2, возглавляемой Курчатовым. Он, в частности, отмечал, что сведения, добытые разведкой, «заставляют нас по многим вопросам пересмотреть свои взгляды и установить три новых для советской физики направления в работе».

Курчатов подчеркивал, что получаемая разведкой информация «создает технические возможности решения всей этой проблемы в значительно более короткие сроки». Главной задачей разведки по «Энормозу» в тот период было информировать советских ученых о реальных результатах ведущихся в США работ по созданию атомного оружия. И эта задача была успешно решена во многом благодаря Квасникову и сотрудникам его резидентуры, которые активно работали с находившимися у них на связи источниками и в первую очередь – с Клаусом Фуксом.

С весны 1944 по январь 1945 года Клаус Фукс работал непосредственно в секретном американском центре ядерных исследований в Лос-Аламосе, где трудились 45 тысяч гражданских лиц и несколько тысяч военнослужащих. Созданием первой атомной бомбы в этом центре занимались двенадцать лауреатов Нобелевской премии в области физики из США и стран Европы. Но даже на их фоне Клаус Фукс выделялся своими знаниями, ему поручалось решение наиважнейших физико-математических задач.

В первых числах июня 1945 года состоялась очередная встреча с Клаусом Фуксом. От агента была получена подробная документальная информация по устройству атомной бомбы. Он проинформировал советскую разведку, что в июле 1945 года состоится испытание первой американской атомной бомбы. Эти сведения были исключительно важными, и резидентура немедленно сообщила их в Центр, а тот направил в виде спецсообщения Сталину. И когда 16 июля близ Аламагордо (штат Нью-Мексико) ядерный взрыв был произведен – это событие не застало врасплох советское правительство.

6 и 9 августа 1945 года американская авиация сбросила две атомные бомбы «Малыш» и «Толстяк» на японские города Хиросиму и Нагасаки. В Москве поняли, что это предупреждение адресуется прежде всего Советскому Союзу, и сделали из этого вывод о необходимости ускорения работ по созданию собственного атомного оружия.

Руководитель внешней разведки Павел Фитин писал в рапорте на имя наркома госбезопасности Всеволода Меркулова: «Практическое применение американцами атомной бомбы... открывает новую эпоху в науке и технике и несомненно повлечет за собой быстрое развитие всей проблемы «Энормоз»...

Все это ставит «Энормоз» на ведущее место в нашей разведывательной работе и требует проведения немедленных мероприятий по усилению технической разведки».

В сентябре 1945 года Клаус Фукс вышел на очередную встречу. Помимо технических данных по испытанию атомной бомбы он передал в Центр копию меморандума ассоциации ученых Лос-Аламоса американской администрации. С тревогой говоря об атомном оружии как о «сверхразрушительном средстве ведения войны», ученые настаивали на необходимости создания международной организации для контроля над использованием атомной энергии и предлагали ознакомить другие страны с секретами ее получения. Они подчеркивали, что через несколько лет другие страны будут в состоянии произвести атомное оружие, и соревнование в этой области даст самые бедственные результаты. Однако Трумэн, в апреле 1945 года сменивший Рузвельта на посту президента США, не собирался делиться ни с кем атомными секретами. Кроме того, он не очень доверял словам ученых о том, что другие страны через несколько лет сумеют создать атомное оружие: Советский Союз лежал в руинах, и никто за океаном даже не предполагал, что через четыре года будет положен конец монополии США в этой области.

Помимо работы по проекту «Энормоз», Квасников в Нью-Йорке занимался также организацией получения научной и военно-технической информации. Из резидентуры НТР в Центр в большом объеме поступала секретная документальная информация и образцы техники по авиации, радиолокации, химии, медицине, представлявшие значительный интерес для отечественной промышленности, работавшей на фронт.

СНОВА В МОСКВЕ

В конце 1945 года завершилась командировка Квасникова в США. В ноябре на американском пароходе «Натан Тоусон» он отплыл на родину. Возвратившись в Москву в декабре 1945 года, Квасников продолжил работу в центральном аппарате разведки.

С 1948 по 1963 год Леонид Романович являлся руководителем отдела научно-технической разведки, который впоследствии был преобразован в управление. В этой должности широко проявились его блестящие организаторские способности. Под руководством Квасникова научно-техническая разведка добилась серьезных успехов в решении стоявших перед ней задач. При реализации разведывательной информации он поддерживал тесные контакты с нашими виднейшими учеными-атомщиками, в том числе с Курчатовым, а также с министрами и руководителями промышленных предприятий.

После испытаний советской атомной бомбы в 1949 году большая группа ее создателей была отмечена государственными наградами. В списке награжденных было представлено шесть разведчиков, работавших за рубежом по линии научно-технической разведки. Квасников получил орден Ленина.

Когда Квасников работал начальником НТР, ему в первые годы пришлось тратить много сил и энергии, чтобы отбиваться от некомпетентных указаний Лаврентия Берии. Нарком, например, потребовал от него представить полные списки агентуры по линии НТР с указанием имен и адресов, что категорически запрещается законами разведки. Леонид Романович всячески саботировал выполнение этого нелепого указания, словно не понимал, о чем идет речь. В ответ злопамятный Берия приказал сократить аппарат НТР наполовину, а затем эту половину сократил еще на 50 процентов.

Уволенные Берией работники однако получали зарплату по отдельному списку, а не в кассе. В результате к тому времени, когда Берия был отстранен от власти, Квасникову удалось сохранить 70 процентов сотрудников научно-технической разведки. Он отдавал себе отчет в том, что разогнать кадры НТР, состоявшие из высококлассных специалистов, дело нехитрое, однако на восстановление ее разведывательного потенциала потребуются многие годы и значительные средства.

С 1963 по 1966 год Квасников работал старшим консультантом при начальнике ПГУ КГБ (внешняя разведка) по научно-технической разведке. В декабре 1966 года вышел на пенсию.

Помимо ордена Ленина, почетный сотрудник госбезопасности полковник Квасников был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями, а также нагрудным знаком «За службу в разведке».

За успешное выполнение специальных заданий по обеспечению государственной безопасности в условиях, сопряженных с риском для жизни, проявленные при этом героизм и мужество, указом президента Российской Федерации от 15 июня 1996 года Леониду Романовичу Квасникову было посмертно присвоено звание Героя России.

Великий разведчик трудился в Дзержинске

Тридцатые годы прошлого столетия были для Дзержинска временем большого строительства города, бурным промышленным развитием, в том числе и на Чернореченском химическом заводе (ЧХЗ). Для новых цехов требовались хорошие специалисты. И одним из них был молодой инженер Леонид Романович Квасников. В 1934 году после окончания института он был направлен на ЧХЗ.

Свой трудовой путь Леонид Квасников начал гораздо раньше. В 1922 году 17-летним пареньком он поступает чернорабочим на строительство железнодорожного моста в Пензе. После окончания в 1926 году техникума два года работает помощником машиниста паровоза, затем техником-чертежником и в 1929 становится машинистом паровоза на Московско-Курской железной дороге. В 1930 году Леонид поступает на механический факультет Московского института химического машиностроения (МИХМ). Получив диплом с отличием, он распределяется в наш город, на ЧХЗ.

Тогда это был один из крупнейших химических предприятий страны, и работать здесь было весьма престижно. Квасников, как творческая натура, сразу же включился в активный технический поиск за улучшение качества выпускаемой продукции, совершенствование оборудования для устойчивого ведения техпроцесса. Уже через год он поступает в аспирантуру МИХМа. Обследуя со специальной комиссией заводы боеприпасов, Квасников вносит ряд ценных предложений по автоматизации технологических операций, которые успешно были внедрены в производство.

Вероятно, Л.Р. Квасников стал бы хорошим ученым, если бы в 1938 году его не пригласили в ЦК партии и не направили затем в школу внешней разведки. Вскоре после ее окончания Квасникова назначают заместителем начальника отдела научно-технической разведки НКВД, а в 1941 году он уже и возглавил этот отдел. К тому времени нашей разведке стало известно о работах в Германии по созданию атомной бомбы. В этом же направлении сконцентрировали научные усилия Англия и США. Об этом стало известно руководителю советской научно-технической разведки и он концентрирует внимание наших разведчиков на добыче сведений по созданию атомного оружия.

Затем Квасникову стало известно о «Манхэттенском проекте», согласно которому Черчилль и Рузвельт договорились строить атомные объекты в США. На основании этих данных отдел НТР, возглавляемый Квасниковым, подготовил для Сталина спецсообщение. Вскоре Сталин подписал постановление ГКО №2352 «Об организации работ по урану», а затем была создана и лаборатория №2 Академии наук СССР, которой поручалось заниматься созданием атомного оружия. Возглавил ее И.В. Курчатов, с которым внешняя разведка тесно сотрудничала многие годы. Однако получить какие-либо материалы из американского центра ядерных исследований в то время не удавалось.

В конце 1942 года руководство разведки решает направить Л.Р. Квасникова в США. Ему поручают организовать добывание сведений об атомном оружии.

Вот что писал Квасников о том периоде: «В Америке я опять оказался почти один. Оперативного состава по существу не было. Но я отметил двух толковых молодых людей... Они и были потом основными работниками, встречавшимися с людьми, через которых я получал материалы от физиков, работавших непосредственно в Лос-Аламосе. Яцков вышел на связь с Гарри Голдом, через которого мы получали материалы от Клауса Фукса». Это был известный немецкий физик, работавший в США на внешнюю разведку НКВД.

Далее Квасников перечисляет, что помимо данных по реакторам, выделению урана 235, схемы устройства бомбы, он передавал и пакеты с урановой рудой, и ТВЭЛы, и много чего еще. «А ведь из центра я получал только лишь самые генеральные ориентировки, первые вопросы по полученным материалам задавал я, а не наши ученые из Москвы. Наши информаторы должны были чувствовать, что имеют дело если не с равным, то, по крайней мере, с достаточно грамотным специалистом. Это заставляло влезать в проблему досконально».

Квасников рассказывал, что «над всеми, кто тогда работал в ведомстве Берии, висело страшное слово «дезинформация», которое было чревато быстрым отзывом в Москву и немедленным попаданием в подвалы Берии. Поэтому надо было настолько ориентироваться в проблеме, чтобы не пропустить в Москву те данные, которые вызвали хотя бы малейшее сомнение».

Благодаря усилиям Квасникова и его коллег информация научно-технической разведки стала играть важную роль в практической деятельности лаборатории №2. Курчатов подчеркивал, что получаемая разведкой информация «создает технические возможности решения всей проблемы атомной бомбы в значительно более короткие сроки». Главное, что интересовало ученых - это реальные результаты работ США по созданию атомного оружия. И эта задача успешно была решена во многом благодаря Л.Р. Квасникову и сотрудникам его резидентуры.

В секретном американском центре ядерных исследований в Лос-Аламосе трудились 45 тысяч гражданских лиц и несколько тысяч военнослужащих. Созданием первой атомной бомбы здесь занимались 12 лауреатов Нобелевской премии в области физики из США и стран Европы. Оттуда Клаус Фукс передавал сверхценные сведения не только теоретического, но и научно-технического характера. Так, в январе 1945 года он сообщил об урановой бомбе и о начале работ в США по созданию плутониевой бомбы.

Оценивая получаемую информацию, Курчатов писал в 1943 году руководству правительства: «Получение данного материала имеет громадное, неоценимое значение для нашего государства и науки. Теперь мы имеем важные ориентиры для последующего научного исследования, они дают возможность нам миновать многие весьма трудоемкие фазы разработки урановой проблемы и узнать о новых научных и технологических путях ее решения».

В июне 1945 года из США от наших разведчиков была получена подробная документальная информация по устройству атомной бомбы. А 4 июня 1945 года Квасников сообщал в Центр: «... получены сведения, что в США на июль месяц с.г. назначено проведение первого экспериментального взрыва атомной бомбы».

И когда 16 июля в штате Нью-Мехико ядерный взрыв был произведен - это событие не застало врасплох советское правительство. Оно сделало из этого вывод о необходимости ускорения работ по созданию собственного атомного оружия. И день первого испытания советской атомной бомбы во многом приблизила деятельность Квасникова и его информаторов, что, вероятно, и предотвратило применение оружия американцами во время войны в Корее 1950-1953 гг., а также сорвало планы США применить атомное оружие против СССР.

Помимо атомной бомбы, Л.Р. Квасников в Нью-Йорке занимался также организацией получения научной и военно-технической информации, принимал непосредственное участие в разведывательной работе. Из резидентуры НТР в Центр поступала в большом объеме секретная информация и образцы техники по авиации, радиолокации, химии, медицине, представлявшие значительный интерес для отечественной промышленности, работавшей на фронт.

Возвратившись в Москву в декабре 1945 года, Квасников продолжал работу в центральном аппарате разведки. С 1948 по 1963 год Леонид Романович являлся бессменным руководителем научно-технической разведки. При реализации разведывательной информации он поддерживал тесные контакты с нашими виднейшими учеными-атомщиками, в том числе с И.В. Курчатовым, а также с министрами и руководителями промышленных предприятий.

После испытаний советской атомной бомбы в 1949 году в списке награжденных было представлено шесть разведчиков, работавших за рубежом по линии научно-технической разведки. Квасников был награжден орденом Ленина.

С 1963 по 1966 год Л.Р. Квасников работал старшим консультантом при начальнике ПГУ КГБ (внешняя разведка) по научно-технической разведке. В декабре 1966 года вышел на пенсию.

За достижение высоких разведывательных результатов почетный сотрудник госбезопасности полковник Квасников был награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями, а также нагрудным знаком «За службу в разведке».

Скончался Леонид Романович 15 октября 1993 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

За успешное выполнение специальных заданий по обеспечению государственной безопасности в условиях, сопряженных с риском для жизни, за проявленные при этом героизм и мужество, Указом Президента Российской Федерации от 15 июня 1966 года Л.Р. Квасникову посмертно было присвоено звание Героя России.

Памяти разведчиков, занятых в создании отечественного ракетно-ядерного щита, посвящается.

От автора

В середине 90-х годов созвездие Героев Отечества пополнилось шестью именами. Это было эхо с тайного фронта Великой Отечественной и со времен холодной войны.

В 1995 и 1996 годах Указом российского президента звания Герой России были удостоены разведчики Леонид Квасников, Владимир Барковский, Александр Феклисов, Анатолий Яцков и спецагенты-интернационалисты Морис и Леонид Коэны.

Жизненный путь легендарной четверки разведчиков – удивителен, а разведывательный – уникален. Они проникли за стену секретности, возведенную американскими спецслужбами вокруг объектов создания атомной бомбы в США. Их подвиг заключается в главном – предотвращение угрозы ядерного нападения на Советскую Россию с целью ликвидации российской государственности, попытки которой Запад не прекращает уже тысячу лет.

В 80-е годы первая книга об «атомных» делах советской госбезопасности в годы войны появилась из-под пера атомного разведчика Александра Феклисова. А вот описание работы его трех коллег – идеологе и стратеге атомной разведки Леониде Квасникове, историографе научно-технической разведки Владимире Барковском и воспитателе молодых разведчиков Анатолии Яцкове в виде отдельных рукописей было начато только в новом столетии.

И когда рукопись об оперативном, общественном и жизненном пути Владимира Барковского увидела свет (2015), автор оказался перед фактом: многие любопытные сведения о Леониде Квасникове, крупнейшем разведчике-ученом, и его коллеге Анатолии Яцкове, разведчике блестящего оперативного опыта, как и о других коллегах научно-технического направления разведки, остались на страницах и в записях архивного материала – «наследии Барковского».

Автор не мог (и не смел) умолчать об этих двух героях еще и потому, что они были его наставниками в оперативных делах в 60-е годы, а в 70-80-х Анатолий Яцков, руководитель факультета НТР, и Владимир Барковский, профессор Института разведки, стали на многие годы коллегами автора по работе в «кузнице кадров».

Почему автор взял на себя столь большую ответственность и столь почетную миссию по подготовке триады рукописей о разведчиках научно-технического направления в работе отечественной госбезопасности? Причем о столь уникальных личностях, с их удивительными судьбами?

Кроме большого желания поработать над их яркими биографиями, появилось еще несколько причин. Одна из них – автор был коллегой Квасникова (он принимал его на работу в НТР в конце 50-х годов), а его непосредственными руководителями на оперативной ниве в штаб-квартире разведки и «кузнице кадров» на многие годы стали Барковский и Яцков (с перерывами в 70-90-х).

О еще одной причине уже упоминалось – «наследие Барковского». Архив стимулировал интерес к этим замечательным личностям, ибо содержал не только открытые публикации, но и пометки на полях, некоторые неизданные страницы и заметки-рассуждения…

И была еще третья, как представляется, далеко не последняя причина: огромное стремление и благодарное желание «поговорить» о замечательных личностях и старших коллегах, сыгравших значительную роль в оперативной судьбе и жизни автора.

Вот так случилось, что появление в поле зрения автора «наследия Барковского» подвигло его к работе над биографиями трех выдающихся личностей гражданского и профессионального накала.

Удивительные судьбы и уникальные профессиональные успехи Леонида Романовича Квасникова, Владимира Борисовича Барковского и Анатолия Антоновича Яцкова стремительно увлекли автора на часы и дни, месяцы и даже не на один год…

Автор, опасаясь показаться нескромным, все же хотел бы признаться еще в одной причине безудержной тяги к перу и бумаге, когда речь зашла о судьбах этих блестящих профессионалов с уникальным оперативным опытом. Это могло случиться только тогда, когда автор всей душой проникся благоговением к патриотическому подвигу Леонида Романовича Квасникова и Анатолия Антоновича Яцкова.

Их деяния ради Отечества еще не одно поколение людей будет воспринимать как свет звезды совершенного ими подвига!

Предисловие
Разведчик-провидец

Прошло сто десять лет со дня рождения и близится двадцать пять лет со дня ухода из жизни уникальной личности в делах научно-технической разведки и всей системы госбезопасности – Леонида Романовича Квасникова.

Его жизненный путь с юношеских лет был связан с техникой: железнодорожное профтехучилище, машинист паровоза, студент технического вуза, инженер-рационализатор, аспирант… Это – вехи его первой трети жизни; затем четверть века в разведке, ее чрезвычайно специфическом направлении – научно-техническом.

Придя в стены НТР, Леонид Романович начинал руководить коллективом разведчиков в четыре человека в канун войны, десятками – в годы войны, в Центре и за рубежом, и многими десятками в период «холодной войны».

О Леониде Романовиче говорили и говорят до сих пор, как о талантливом организаторе работы этого многоаспектного направления разведки госбезопасности. В делах разведки ему были по праву присущи такие характерные черты, как «провидец» и «идеолог-стратег». А его «детище» – НТР – расценивается специалистами в нашей стране и за рубежом как самое эффективное в «мировом разведывательном сообществе» в делах проникновения «за стену секретности» Запада.

Наиболее верным в оценке его личности, как разведчика-ученого, справедливо считается следующее: «Человек с инженерным образованием, глубокими знаниями физики и редчайшей проницательностью».

Леонид Романович обладал профессиональной интуицией, которая помогала ему через знание обстановки предвидеть ситуацию и упреждать ее осложнения конкретными действиями. Так было с «военным атомом», с «идеологической отсталостью в кибернетике», с участием в создании ракетно-ядерного щита и в работе в интересах космических программ…

Духовным настроем Леонида Романовича было глубокое осознание роли личности в жизни с опорой на нравственную позицию – долг перед Отечеством.

Очень важными деловыми и личными качествами обладал Леонид Романович в момент перехода от инженера к аспиранту и затем – к разведчику-ученому: интуицией и отличными аналитическими способностями. Он смог направить их на реализацию собственного принципа – приоритет ученого знания в практической деятельности. И тогда его девизом стало: целесообразность – это сила, которая превращает возможность в действительность. Только и всего? Но из этого возведенного в принцип понятия выросла НТР – «дом, который построил Леонид Романович Квасников»! А это – многолетнее встраивание ее масштабной структуры во времена стремительно меняющихся органов госбезопасности: в системе НКГБ-НКВД-МИД и, наконец, в течение «спокойных» пятнадцати лет в составе КГБ, правда, во время «холодной войны» с ее экономическим аспектом.

* * *

Следующие строки – это все о нем, как о Гражданине, Ученом, Офицере и Профессионале, причем в трех ипостасях: в делах разведки в целом, в собственных делах НТР и в ее проявлениях с атомной проблематикой:

? «война в условиях мира» и «ей нельзя нанести удар разоружением»; «Союз овладел ключевыми элементами обороны свободного мира»;

? «в годы войны с помощью НТР закладывался потенциал наших вооруженных сил», «НТР… в потребностях обеспечения национальной безопасности», «создали такую базу и такую кадровую основу для решения задач удивительного свойства…»;

? «…существует возможность создания атомного оружия», «речь шла о прекращении американской монополии на атомную бомбу», «были существенно сокращены сроки изготовления первой атомной бомбы», «если бы мы опоздали…, то испытали бы этот заряд на себе», «без атомной бомбы мы были бы второстепенной державой…»

* * *

Судьба Леонида Романовича, разведчика-ученого, весьма необычна: он получал досрочные воинские звания и дважды – звание «полковник» (в госбезопасности и обычное, войсковое, – после образования КГБ); его дважды награждали орденами в один год; он входил в два списка – и для поощрения, и для перевода на… нары, в зависимости от успеха либо неуспеха в испытании первой отечественной атомной бомбы.

После «успеха» был награжден орденом Ленина в числе пятерых своих коллег по «атомным делам». Всего он имел семь орденов за двадцать пять лет руководства НТР. Однако после незаслуженного и преждевременного, в ущерб делу, увольнения в отставку, коллеги Леонида Романовича «пробивали» ему персональную пенсию.

Его портрет помещен на скромном стенде «НТР и атомная разведка» в кабинете истории внешней разведки в ее штаб-квартире в Ясенево. И там же его имя занесено в книгу «Почетные сотрудники госбезопасности».

На родине героя, в местном краеведческом музее, представлена широкая экспозиция о жизни и разведывательном подвиге легендарного земляка. На школе, где учился будущий Герой России, установлена мемориальная доска: «Школа носит имя Героя Российской Федерации, легендарного сотрудника Службы внешней разведки Квасникова Леонида Романовича 2.06.1905 – 15.10.1993».

Леонид Романович почитаем среди своих единомышленников и последователей в Клубе «Титан» Ассоциации ветеранов внешней разведки, этой замечательной общественной организации с ее многосторонней помощью ветеранам в их повседневной жизни. Однако только в 2016 году зашла речь о заслуженном переносе праха Героя России Леонида Романовича Квасникова на Аллею Героев Троекуровского кладбища. А пока урна Героя «ютится» в одной ячейке с урнами двух его родственников…

…Именно о таких личностях говорил Наполеон: «Гениальные люди – это метеориты, призванные сгорать, чтобы озарить свой век!»

Леонид Романович не только ярко «осветил» своим участием в делах научно-технической разведки, но и оставил нам, всем людям Советской и нынешней России, безоблачное небо, правда, с ракетно-ядерным прикрытием на многие десятилетия и, дай-то Бог, на столетия…

* * *

Эта рукопись не столько биография Леонида Романовича Квасникова, но и «биография» НТР под его началом и судьбы его ярких единомышленников, с теплотой названных «гвардейцами Квасникова».

Это – и сложные отношения руководства разведки и госбезопасности с правительством и ученым миром в начале «эры атома и кибернетики», в послевоенное время и в «капитализированной» России. И конечно, «моменты истины», когда действия и правота разведки во главе с Леонидом Романовичем в интересах Отечества признавались и оценивались по заслугам.

Леонид Романович Квасников… Яркая личность, яркая жизнь ради Отечества, яркая память в душах его коллег и сограждан о старшем товарище – РАЗВЕДЧИКЕ-УЧЕНОМ!

Тульская Земля богата на значительные для Отечества личности еще со времен Куликовской битвы и становления княжеской Руси, царской, императорской и Советской России.

На Среднерусской возвышенности родилась, возросла и проявила себя плеяда талантливых людей культуры и труда, военачальников… И здесь, вблизи знаменитой «кузницы обороной мощи Отечества», в самом начале века появился на свет Леонид Квасников.

Жизненный путь Леонида Романовича Квасникова начинался так, что он мог бы стать педагогом, ученым, крупным инженером в промышленности. Но ему суждено было иное – сыграть исключительную роль в истории становления и развития научно-технического направления разведки госбезопасности и ее судьбоносного вклада в оборонную мощь Советского Союза.

Родился Леонид Романович 2 июня 1905 года в семье железнодорожника, которая в то время проживала на небольшой станции Узловая вблизи Тулы. Трудовую деятельность Леонид начал в семнадцать лет рабочим на строительстве моста. После окончания в 1926 году железнодорожного техникума в городе Туле работал помощником машиниста, затем машинистом паровоза. Сам Квасников вспоминал: «Мне было четыре с половиной года, когда я увидел паровоз – движение вперед… Выбрал механический факультет Московского института химического машиностроения».

В 1934 году Леонид Романович с отличием окончил институт. Год работал на химическом комбинате города Дзержинска, затем поступил в аспирантуру МИХМа. В 1938 году, будучи аспирантом, принял участие в работе специальной комиссии Наркомата оборонной промышленности по обследованию заводов, выпускающих боеприпасы. Внес предложение по автоматизации нескольких операций при снаряжении артиллерийских снарядов, которое было внедрено в производство. Готовил кандидатскую диссертацию по боеприпасам. Но…

В сентябре 1938 года Квасников был направлен на работу в органы госбезопасности. Свой путь в разведке он начал в должности оперативного уполномоченного отделения научно-технической разведки (НТР). Неоднократно выезжал в командировки в Германию и Польшу для выполнения разведывательных заданий. В период с 1939 по 1942 год работал некоторое время заместителем, а затем – начальником отделения НТР.

С наукой не прерывал и внимательно следил за появлением новых научных достижений. Не прошел мимо открытия в 1939 году цепной реакции деления атомов урана-235, ведущей к созданию атомного взрывчатого вещества и оружия с его использованием. Затем обратил внимание на тот факт, что со страниц американских научных журналов исчезли имена видных ученых, до этого регулярно печатавшие свои статьи по проблеме ядерной физики.

Появились и другие настораживающие моменты. Как вспоминал Леонид Романович об этом времени: «Меня все время интересует… новое пока направление в области науки…» Позднее, со слов Квасникова, говорили, что для него «это было как озарение, подсказанное интуицией…».

В конце 1940 года Леонид Романович становится инициатором направления в резидентуры в США, Англии и Германии директивы: приступить к получению сведений о возможных работах в этих странах над созданием атомного оружия. Первые результаты подтвердили, что Квасников дал очень точную ориентировку. Уже в сентябре 1941 года в Лондоне Дональд Маклин передал в лондонскую резидентуру доклад «Уранового комитета» в адрес Уинстона Черчилля. В этом документе говорилось о начале работ по созданию в Британии и США атомной бомбы, о ее конструкции и о перенесении в Америку центра тяжести исследований и производства. Поэтому руководство разведки приняло решение о направлении Квасникова в командировку в США. Ему поручили наладить добывание информации об атомном оружии, а также возглавить резидентуру для всей работы НТР в Нью-Йорке. В январе 1943 года Леонид Романович выехал к новому месту работы.

В Нью-Йорке он занимался организацией получения научной и военно-технической информации. Проявил высокий профессионализм и глубокое понимание проблем, над которыми работали подчиненные ему сотрудники. Принимал непосредственное участие в разведывательной работе. Из резидентуры в Центр поступала в большом объеме секретная документальная информация и образцы техники по авиации, радиолокации, химии, медицине, которые представляли значительный интерес для отечественной промышленности, работавшей для фронта. Работа в научно-техническом направлении разведки госбезопасности прошла «красной нитью» через всю жизнь Леонида Квасникова. Но здесь он был тем, кто зародил атомную разведку и довел ее до триумфа, начав первым охоту за атомными секретами.

Под руководством Квасникова были добыты важнейшие материалы по атомной энергии и ее использованию в военных целях. О предстоящем первом испытании американцами атомной бомбы нью-йоркская резидентура информировала Центр заранее. А когда 16 июня 1945 года над пустыней Нью-Мехико поднялся гриб атомного взрыва, основные данные, касающиеся устройства атомной бомбы и материалов, примененных в ее конструкции, уже находились в распоряжении советских ученых.

После успешного завершения командировки в декабре 1945 года Леонид Романович вернулся в Москву и продолжил работу в центральном аппарате. С 1948 по 1963 год он являлся бессменным начальником отдела разведки – НТР. В этой должности широко проявились его блестящие организаторские способности. Под руководством Леонида Романовича НТР добилась серьезных успехов в решении стоящих перед ней задач. При реализации разведывательной информации он поддерживал тесный контакт с нашими видными учеными-атомщиками, в том числе с И.В. Курчатовым, а также с министрами и руководителями промышленных предприятий.

Подбор Леонида Квасникова, как руководителя научно-технической разведки, себя полностью оправдал. Этот разведчик-ученый прекрасно работал и в «поле» за рубежом, и в Центре. С таким человеком, как Курчатов, далеко не каждый разведчик мог бы сотрудничать. В Квасникове увидели именно того человека, который мог общаться с Игорем Васильевичем, фактически, на равных. Регулярно передавая ему разведывательную информацию, он теснее других разведчиков работал с главой советского атомного проекта. И это время, проведенное среди ученых, по его словам, «было самым счастливым в жизни». Как вспоминали близкие Леонида Романовича: «они были соратниками и друзьями в таком важном деле …»

В пятьдесят семь лет, еще полный сил, Леонид Романович в 1963 году был отлучен от прямого управления своим «детищем» – НТР. До 1966 года работал старшим консультантом при начальнике ПГУ КГБ по научно-технической разведке. В декабре 1966 года вышел на пенсию.

За достижение высоких разведывательных результатов полковник Квасников был награжден орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Отечественной войны, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями. Ему было присвоено звание «Заслуженный работник НКВД», «Почетный сотрудник госбезопасности» и «Почетный сотрудник Службы внешней разведки России».

Умер Леонид Романович 15 октября 1993 года. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище, в колумбарии.

В 1996 году Леонид Романович Квасников был удостоен высшей награды Отечества – «Золотой Звезды» Героя России, посмертно.

«…Обеспечить секретное ознакомление по урану узкого круга лиц из числа видных ученых и специалистов для оценки разведывательной информации и соответствующего ее использования…»

Леонид Квасников, глава отделения НТР разведки

НКВД, март 1942 год

Глава 1
Когда отечество в опасности

Итак, нацеливание советской разведки госбезопасности на атомную проблематику произошло в конце 1940 года по инициативе Леонида Квасникова, сотрудника, занятого вопросами науки и техники. От него в промышленно развитые страны Европы и за океаном поступило в резидентуры указание – пока в общем виде.

Инициатива Квасникова проходила в резидентуры среди нескольких заданий «первой важности» – о планах Гитлера, намерениях Черчилля и… информации о новейшей секретной технике. Именно в это время была получены документальные сведения, которые в лондонской резидентуре расценили, причем без сомнения, как то, что «Британия твердо стоит на пути к атомной бомбе…».

Детище разведчика-ученого

Информация пришла в руки Леонида Квасникова фактически одновременно от двух источников (оба из «Кембриджской пятерки») в МИДе и от сотрудника в Комитете, связанного с военной проблематикой. Об этом серьезном событии в работе лондонских разведчиков вспоминал историограф НТР Владимир Барковский: «…с английской стороны нам помогал, сам того не подозревая, лорд Хенки, сотрудник правительственного комитета по использованию науки в военных целях…»

Разведчик Барковский отмечал, что даже без специальной подготовки в области ядерной физики можно было понять, что информация заслуживает самого пристального внимания по двум причинам – речь шла об оружии и, к тому же, о новом оружии: «…это был доклад…о возможности создания атомной бомбы… На самом деле уже тот факт, что документы получены из аппарата лорда Хенки, говорил об их подлинности и важности. Возможность ловушки здесь была исключена…»

В основе такой уверенности лежало кредо советской разведки (да и серьезных разведок мира!) в отношении добываемой информации: она должна быть документальной по форме, достоверной по содержанию и секретной по значимости.

Все это относилось к полученной из Комитета информации, оказавшейся в руках агента «Пятерки» Джона Кернкросса, помощника лорда. А информация говорила, что научной работой британских физиков в области атомной энергии руководила специальная группа ученых во главе с авторитетным физиком Джорджем Томсоном.

Два доказательства в пользу серьезности проблемы – «комитет лорда» и «известный физик» – исключали даже намек на случайность в выходе на подобную (и тревожную) информацию. Случайность? Ни в коей мере! Без сомнения, нашей научно-технической разведке начала сороковых годов с ее штатом в четыре человека повезло с проницательностью Леонида Квасникова. А ему, пытливому разведчику-ученому, вероятно, было известно изречение грека Цицерона: «Если человек думает, что в историческом движении общества имеют место случайности, то он полный идиот».

И много позднее не раз отмечалась роль Леонида Квасникова, специалиста в масштабных делах НТР, как обладающего способностью выстраивать принцип – приоритет ученого знания в практической деятельности. Будь то авиация или ракетная техника, радиоэлектроника или атом, или другие проблемы науки и техники в оборонных интересах Страны Советов.

* * *

Естественно, возникает вопрос о появлении «ядерной физики» в разведке: «что же касается внешней разведки, то здесь был только один человек, хорошо разбирающийся в этом вопросе, Леонид Романович Квасников, выпускник Московского химического института (почему-то в те годы проблему ядерной физики наиболее полно преподавали в химических институтах)». И потому не случайно одна из характеристик личности Леонида Квасникова в вопросе по «теме» заключается в том, что «это был сама проницательность».

Квасников Леонид Романович - бывший заместитель резидента Первого Главного управления Наркомата государственной безопасности СССР в США, полковник в отставке.

Родился 2 июня 1905 года на станции Узловая Тульской губернии в семье железнодорожника. Русский.

Окончил школу-семилетку в Пензе. С 1922 года работал чернорабочим и чертёжником на строительстве железнодорожного моста Сызранско-Вяземской железной дороги в Пензе. В 1926 году окончил Тульскую профтехшколу Наркомата путей сообщения. Работал на Московско-Курской железной дороге: с августа 1926 года - помощник машиниста, с 1928 - техник-чертежник, с 1929 - машинист паровоза.

В феврале 1930 года поступил в Московский институт химического машиностроения (МИХМ), после окончания которого в июле 1934 года распределён инженером на Чернореченский химический комбинат в городе Дзержинск Горьковской (ныне Нижегородской) области. С ноября 1935 года - аспирант в МИХМ. В 1938 году его привлекли к работе специальной комиссии в Наркомат оборонной промышленности СССР. Там судьба инженера-машиностроителя сделала крутой поворот. На грамотного специалиста с пролетарским происхождением и безупречной биографией обратили внимание сотрудники органов госбезопасности. Там надо было срочно восстанавливать обескровленные после репрессий 1937-1939 годов разведывательные органы.

Согласия самого Квасникова никто не спрашивал, его просто вызвали в райком партии и показали направление в НКВД. Так в сентябре 1938 года он стал старшим оперуполномоченным 10-го (американского) отделения 5-го отдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР. С 1939 года - старший уполномоченный и заместитель начальника 16-го отделения там же (научно-техническая разведка). Тогда же последовала первая загранкомандировка - под прикрытием сотрудника советско-германской контрольно-пропускной комиссии в Польше совершил несколько поездок по линии технической разведки на предприятия и институты оккупированной немцами Польши. С мая 1940 года - начальник 16-го отделения того же отдела.

С марта 1941 года Квасников возглавляет 4-е отделение 3-го отдела (научно-техническая разведка) в Наркомате госбезопасности СССР (существовал тогда короткое время в феврале - августе 1941 года, потом возвращен в НКВД СССР, в 1943 году восстановлен). С августа 1941 года - начальник 4 отделения 5-го отдела 1 Управления НКВД СССР, с ноября 1941 года - начальник 3-го (англо-американского) отделения 3 отдела там же. После получения первых результатов по атомной проблеме предложил объединить все усилия по ней в одних руках независимо от стран - источников получения информации и координировать всю соответствующую работу.

Предложение было принято, а сам Квасников в январе 1943 года направлен заместителем по научно-технической разведке резидента Наркомата госбезопасности в США. Именно ему и предстояло на месте руководить сбором данных по атомному проекту США. Работал в Нью-Йорке. С полученной задачей справился успешно, параллельно на него возлагались обязанности по получению сведений в области авиации, реактивной техники, химии, медицины, электроники.

В ноябре 1945 года после бегства в США шифровальщика советского посольства и сотрудника НКГБ СССР Гузенко был вынужден срочно вернуться в СССР, в феврале 1946 года назначен заместителем начальника 11-го отдела (научно-техническая разведка) 1-го Главного управления Министерства госбезопасности СССР, с июня 1946 года - заместитель начальника отдела "1-Е" там же. С июля 1947 года на протяжении 16 лет возглавлял советскую научно-техническую разведку в МГБ СССР, которая ввиду многочисленных реорганизаций часто меняла своё наименование: сначала 4-й отдел 5-го Управления Комитета информации при Совете Министров СССР, с сентября 1950 - 2-й отдел 5-го Управления Комитета информации при Министерстве иностранных дел СССР. Лично выезжал в важные загранкомандировки.

С января 1952 года - начальник 4-го отдела Первого Главного управления МГБ СССР. С марта 1953 года - начальник 11-го отдела, с мая 1953 - заместитель начальника 6-го отдела Второго Главного управления МВД СССР, с марта 1954 года - заместитель начальника 6-го отдела Первого Главного управления КГБ при Совете Министров СССР. С июля 1954 года - начальник 10-го отдела Первого Главного управления КГБ при Совете Министров СССР. С августа 1963 года - старший консультант при начальнике Первого Главного управления КГБ СССР (внешняя разведка) по вопросам научно-технической разведки. С декабря 1966 года полковник Л.Р. Квасников - в запасе.

Много лет работал в Всесоюзном институте межотраслевой информации. Жил в городе-герое Москве. Скончался 15 октября 1993 года. Похоронен с воинскими почестями в Москве в колумбарии Ваганьковского кладбища.

Имел специальные звания: лейтенант государственной безопасности (до 1940), старший лейтенант государственной безопасности (28.04.1941), майор государственной безопасности (11.02.1943), подполковник государственной безопасности (4.10.1944), полковник (1949).

Только в середине 1990-х годов часть секретного занавеса над работой советских разведчиков по атомному проекту США была приподнята.

Указом Президента Российской Федерации от 15 июня 1996 года за успешное выполнение специальных заданий по обеспечению государственной безопасности в условиях, сопряжённых с риском для жизни, проявленные при этом мужество и героизм полковнику в отставке Квасникову Леониду Романовичу присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

Полковник (1949). Награжден орденом Ленина (29.10.1949), 2 орденами Трудового Красного Знамени (в том числе - 26.06.1959), орденом Отечественной войны 2-й степени (11.03.1985), 3 орденами Красной Звезды (05.11.1944, 25.06.1954, 29.07.1985), медалями, нагрудными знаками «Заслуженный работник НКВД» (19.12.1942) и «Почетный сотрудник госбезопасности» (18.12.1957), почётным знаком «Почётный сотрудник Службы внешней разведки России».

В 1998 году в России издана почтовая марка с портретом Героя Российской Федерации разведчика Леонида Квасникова.

Родился в Тульской губернии (станция Узловая), с 17 лет работал на стройке. В 1926 году окончил профтехучилище Народного комиссариата путей сообщения, работал сначала помощником машиниста, а затем машиниста паровоза.

В 1934 году закончил Московский институт химического машиностроения. После окончания работал инженером на химическом заводе в городе Дзержинске.

В 1938 был мобилизован на службу в органах государственной безопасности. Через год становится начальником отделения научно-технической разведки.

Являлся одним из инициаторов начала работы внешней разведки по атомной тематике.

В 1943 году направлен в Нью-Йорк в качестве заместителя резидента по научно-технической разведке. Во время его работы в Нью-Йорке были получены важнейшие материалы по использованию атомной энергии в военных целях, а также информация и образцы техники по вопросам авиации, химии, медицины.

После войны вернулся в Москву и был назначен заместителем начальника отдела научно-технической разведки, а в 1947 году возглавил этот отдел, который возглавлял до момента ухода в отставку в 1966 году.

Награды

• 15 июня 1996 года Указом президента РФ за успешное выполнение специальных заданий по обеспечению государственной безопасности в условиях, сопряженных с риском для жизни, проявленные при этом героизм и мужество Л. Р. Квасникову (посмертно) было присвоено звание Героя Российской Федерации.
• За успешную организацию работы научно-технической разведки был награждён орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Отечественной войны 2-й степени, двумя орденами Красной Звезды и медалями СССР.
• Также являлся Почетным сотрудником внешней разведки.