Пьер де шарден - биография, информация, личная жизнь. Пьер Тейяр де Шарден. Вселенская литургия Археология и палеонтология

Введение

Путь «Феномена человека» от написания до публикации

Основные идеи «Феномена человека»

Эволюционно-биологическое содержание «Феномена человека»

Философские проблемы в «Феномене человека»

Заключение

Список использованных источников

Введение

Годы, которые протекли со дня смерти о. Пьера Тейяра де Шардена (1881-1955), были наполнены ожесточенными спорами, возникшими вокруг его имени. Книги этого выдающегося ученого, вышедшие посмертно, вызвали реакции, зачастую диаметрально противоположные. Если одни именуют его "новым Фомой Аквинским", который в 20 в. вновь сумел отыскать подходы к обретению единства науки и религии; другие - характеризуют его учение как "фальсификацию веры" (Жильсон), "подмену христианской теологии гегелевской теогонией" (Маритен) (1). Результатом явилось процедура изъятия книг Т. из библиотек семинарий и др. католических учреждений и указ канцелярии Ватикана от 30.6.1962, призывающий охранить католическую молодежь от воздействия его работ. Однако, как бы ни оценивать Тейяра и его миросозерцание, никто не может отрицать, что он - явление в высшей степени значительное и симптоматичное. Творчество его с огромным интересом изучалось и изучается в мире в самых разных ракурсах и с самых разных точек зрения. Историки науки спорят о правдоподобии, ценности и перспективах дальнейшего продумывания той всеохватной картины развития Вселенной, которую Тейяр создавал «по кусочкам» всю свою жизнь.

Естествоиспытатели до сих пор пользуются его исследованиями сразу в нескольких областях: общей и исторической геологии, геоморфологии, палеонтологии, палеоантропологии.

Он отвечает на многие вопросы, которые волнуют сегодня мыслящих людей. Наука и религия, эволюция и грядущее преображение мира сплетаются в его "Феномене человека" в единое живое целое. Естествоиспытатель и священник, поэт и богослов, мыслитель и мистик, блестящий стилист и обаятельный человек - он как бы создан для того, чтобы стать властителем дум нынешних поколений. Католики гордятся им, коммунисты издают его книги, хотя и те и другие далеки от того, чтобы полностью принять его учение. Такова сила его притягательности.

Творчество Т. многоуровнево и разнопланово. Труд "Феномен человека" посвящен проблеме взаимоотношения науки и религии, вопросам эволюции и грядущего преображения мира, образу "конвергирующей" Вселенной, изложению оснований видения мира как живого организма, пронизанного Божеством и устремленного к совершенству.

1. Путь «Феномена человека» от идеи до публикации

творческий феномен религия шарден

В 1923 году отправился в исследовательскую экспедицию в Тяньцзинь (Китай). Во время экспедиции, в пустыне Ордос, написал несколько статей и эссе, в 1926-1927 годах Тейяр пишет книгу «Божественная среда», однако печатать философские труды ему не разрешили, поэтому Тейяр опять путешествует по Китаю, Индии, Бирме. Яве, по Африке и снова по Китаю. Там, в посольском квартале Пекина, Тейяра настигает война: японские войска в 1937 году оккупируют китайскую столицу. Оставшись в изоляции на долгие годы, он продолжает разрабатывать свое учение и создает главное свое произведение - «Феномен человека».

С готовой рукописью «Феномена человека» он вернулся в 1946 г. Во Францию, но получить разрешение на её публикацию оказалось безнадёжным делом (2). Последнюю попытку в данном направлении Тейяр предпринял в 1947 г. Переработав «Феномен» в виде варианта с изъятием наиболее острых мест. Осенью 1948 г. Тейяр посетил Рим. Он пытался добиться разрешения у папской курии на публикацию если не самого «Феномена», то хотя бы его фрагментов под заглавием «Зоологическая группа человека». Однако и эта поездка не дала желаемого результата. Тогда Тейяр вводит в книгу дополнительную главу в виде эпилога: « Христианский феномен». В ней он (как бы забыв о неоднократно подчеркивающейся в книге феноменологической установке и об отказе от теологии в данном труде) ввел ранее даже не упоминавшиеся трансцендентные объекты и дал такой вариант онтологии, для которого можно было бы надеяться получить разрешение.

Надежда оказалась несбыточной, поскольку даже в этой добавочной главе немало мест, выглядевших «подозрительными и неортодоксальными».

Всё это, как легко понять, не помогло снять обвинений в антидоктринальности. Основной труд Тейяра так и остался под спудом.

Тейяру не разрешили и занять кафедру в Колледж де Франс, куда его уважительно приглашали. Даже избрание Тейяра в Парижскую академию наук в 1950 году не изменило предубеждения церковных иерархов против его идей. Тейяру вновь не дано было разрешения выступать по проблемам философии, а в 1951-1954 гг. запрещено даже ездить в Париж, в связи с этим он принял предложение, связанное с работой в США и руководством раскопками в Африке, тем более, что как раз в эти годы поступали новее данные о находках, еще теснее связавших его с миром приматов.

Но Тейяру уже не суждено было использовать эти данные для углубления картины «феномена человека», до своей смерти он успел лишь совершить две поездки по странам Южной Африки.

Начало посмертной публикации собрания сочинений Тейяра произвело немалое впечатление и в то же время навлекло на автора новые осуждения. Их серия открылась изъятием книг из библиотек семинарий и других католических учреждений (1957) и указом ватиканской канцелярии во главе с кардиналом Оттавини от 30 июня 1962 г., содержавшим призыв охранить католическую молодежь от воздействия работ Тейяра.

2. Основные положения «Феномена человека»

Потомок Вольтера, приходившегося двоюродным дедом матери Тейяр Автор концепции "христианского эволюционизма". Профессор кафедры геологии Парижского Католического университета (1920-1925). Член Парижской академии наук (1950). Творчество Т. многоуровнево и разнопланово. Тейяр де Шарден всегда делал ударение на взаимосвязи всех наук. Он мечтал о некой сверхнауке, координирующей все отрасли знания. В этом контексте Тейяр трактовал особую значимость религии, ибо науке необходима убежденность в том, что "универсум имеет смысл и что он может и должен, если мы останемся верными, прийти к какому-то необратимому совершенству", с его точки зрения: "...мы, несомненно, осознаем, что внутри нас происходит нечто более великое и более необходимое, чем мы сами: нечто, которое существовало до нас и, быть может, существовало бы и без нас; нечто такое, в чем мы живем и чего мы не можем исчерпать; нечто служащее нам, при том, что мы ему не хозяева; нечто такое, что собирает нас воедино, когда после смерти мы выскальзываем из самих себя, и все наше существо, казалось бы, исчезает". Для подлинного прорыва в постижении этих проблем, по Тейяру, необходимо обретение глубокой интуиции единства и высшей цели мира. В этом смысле религия и наука предстают как две неразрывно связанные стороны или фазы одного и того же полного акта познания, который один смог бы охватить прошлое и будущее эволюции. (Попытки определения подходов к получению подлинно цельного знания не новы для истории философии - известны теоретические изыски Аристотеля на эту тему, идея "свободной теософии - цельного знания" у В. Соловьева и мн.др.) Выстраивая схему архитектоники развития планетарного бытия, Тейяр обозначал ее этапы как "преджизнь" (или "сфера материи" - литосфера/геосфера), "жизнь" (биосфера) и "феномен человека" ("ноосфера").

Мистическая трактовка Тейяром де Шарденом материи, феноменов творчества, активности человека - по-видимому, были близки миропониманию христианства, но были излагаемы им сквозь призму своего, глубоко интимного, личностно-окрашенного опыта. Тейяру была близка мысль, согласно которой товарный мир сумел возвыситься до благороднейших уровней совершенства вследствие того, что Христос не был Богом, принявшим облик земного существа, логический отбор и изобретательство, математика, искусство, измерение времени и пространства, любовные тревоги и грезы - все эти виды внутренней жизни на самом деле суть ничто иное как бурление вновь образовавшегося центра в тот миг, когда он распускается сам в себе". В дальнейшем, согласно Тейяр, из ноосферы разовьется "любовь, высшая, универсальная и синтетическая форма духовной энергии, в которой все другие душевные энергии будут трансформированы и сублимированы, как только попадут в "область Омеги"). Он сумел обосновать в контексте своей концепции совершенно уникальную трактовку гуманизма (в измерении не столько степени постулируемого антропоцентризма, сколько в степени минимально предзаданного милосердия): "Разве может быть по-другому, если во Вселенной должно поддерживаться равновесие? Сверхчеловечество нуждается в Сверх-Христе. Сверх-Христос нуждается в Сверхмилосердии... В настоящий момент есть люди, много людей, которые, объединив идеи Воплощения и эволюции, сделали это объединение действительным моментом своей жизни и успешно осуществляют синтез личного и всеобщего. Впервые в истории люди получили возможность не просто знать и служить эволюции, но и любить ее; таким образом, они скоро смогут сказать непосредственно Богу, (и это будет звучать привычно и не будет стоить людям никаких усилий), что они любят Его не только от всего сердца и от всей души, но и "от всей Вселенной". Грандиозная интеллектуально-религиозная модель Тейяра, органично включающая в себя идеи "сверхжизни", "сверхчеловечества", "планетизации" человечества, позволила ему дополнить чисто религиозные характеристики ноосферы ее подлинно информативным описанием: "Гармонизированная общность сознаний, эквивалентная своего рода сверхсознанию. Земля не только покрывается мириадами крупинок мысли, но окутывается единой мыслящей оболочкой, образующей функционально одну обширную крупинку мысли в космическом масштабе.

. Эволюционно-биологическое содержание «Феномена человека»

Эволюция у Тейяра неизменно на первом плане, а её значение подчеркивается с предельной заостренностью. Пожалуй, более настойчиво, чем кто-либо ещё Тейяр подчеркивает, что эволюция не ограничена рамками живой природы, что «начиная со своих самых отдаленных образований, материя выступает перед нами в процессе развития» (3). На противоположном конце эволюционной лестницы, в социальных структурах, Тейяр также не видит реальной закономерности движения. Наиболее конструктивная часть тейяровского учения о развитии - это та, которая связана с биологическим уровнем и его трансформацией в «феномен человека».

Соотношение «внутреннего мира» с внешним у Тейяра обрисовано сходно с идеей Спинозы о том, что осознание объектов душой тем богаче, чем оно сложнее. Отличие тейяровской концепции связано с тем, что Тейяр пытается разъединить свои образы «внутреннего» и «внешнего» через понятия радиальной и тангенциальной энергии и увеличение сложности происходит в эволюционных рядах.

Безусловно, преемственность работ Тейяра с идеями Дидро, Вольтера и других энциклопедистов применительно к вопросам, затрагивающим сферу эволюционной биологии. Эволюционная экология не избежала и воздействия интуитивизма и других иррационалистических тенденций его времени.

Не случаен тот факт, что единственное место в «Феномене человека», где говорится об «элементах сознания» как о лежащих в основе «элементов материи», утверждает в то же время параллелизм развития тех и других в длительности, а не во времени.

Зло, по Тейяру, это прежде всего человеческое страдание, но оно есть необходимый для человеческого рода стимул к совершенствованию, зло - это разобщенность, постепенно преодолеваемая процессом эволюции, вплоть до будущих стадий человеческого развития. Это преодолевание совершается через страдание.

Внесение оценочного момента в процесс развертывания эволюционных потенций, начиная от ранних стадий и до высших (человеческой, социальной, ноосферной) фаз, представляет собой в тейяровской схеме спорное и в то же время важное место.

Чрезмерно подчеркивая роль единственной стержневой линии в эволюции, Тейяр в итоге объединяет реальное многообразие филогенеза, рано разбившегося на эукариот и прокариот, далее растений и животных и т.д. Вне поля зрения Тейяра остается вся общая эволюция растений, не говоря уже о грибах, выделяемых в отдельное царство.

Вклад Тейяра в учение о биосфере также связан с представлениями о ней как о биоте, в конечном счете монофилетическом, появившемся в результате одной «пульсации». Судьбы этого биота существенным образом отражены в обеих частях названия «био-сфера»: это жизненная оболочка Земли и это сфера, которая не отпускает свои компоненты далеко от себя.

Традиция Тейяра - это прежде всего философия природы, продолжающая традиции натурфилософии, этой исторически наиболее ранней из форм философии вообще (4).

4. Философские проблемы в «Феномене человека»

В «прологе» Тейяр предупреждает, что в его книге не следует искать конечного объяснения природы вещей - какой-то метафизики. Следовало бы ожидать, и так оно и есть, что присутствуют и попытки наметить «третью линию», которая преодолела бы несовместимость первых двух. Прежде всего это призыв к «соединению разума и мистики» (5) или же науки и религии, поскольку более тонких различий между «разумом», «наукой» и «знанием», равно как между «мистикой», «религией», и «поклонением» Тейяр не проводит. Тейяр изображает силы человеческой культуры как «конвергирующие» к высшему единству, именуемому Духом Земли.

Материю Тейяр видит как преисполненную возможностей развития, порождения, выхода за пределы: потенций, которые он на своем метафорическом языке зовет «божественными», «трансцендентными» и т.д. Отношение материи к духу есть отношение первичности, по крайней мере постольку, поскольку Тейяр не ставит вопроса ни о каком сотворении материи: «материя - мать духа, дух - высшее состояние материи».

В «Феномене человека» в смысле бесконечной и неуничтожимой основы мира употребляется термин «ткань универсума», а материя фактически отождествляется с веществом.

Тейяр считает, что по существу всякая энергия имеет психическую природу, но разделяет всякую фундаментальную энергию на две составляющие: тангенциальную (которая связывает данный элемент со всеми другими элементами того же порядка) и радиальную энергию (которая влечет его в направлении все более сложного и внутренне сосредоточенного состояния) (6). Тангенциальная энергия - это «энергия, обычно принимаемая наукой», и она соответствует движениям в пределах одного витка «вздымающейся спирали» или движениям по поверхности сферы. Радиальная энергия ведет к переходу на новые витки спирали или к расширению сферы, к повышению уровня организации. Радиусами каждый элемент данной сферы связан с центром её и всех сфер, с «солнцем бытия», с мистической точкой «Альфа», которая каким-то образом есть находящаяся в противоположном направлении, в бесконечном удалении от поверхности сферы наружу точка «Омега». Очевидно, Тейяр колебался между тем, чтобы приписать Омеге роль своего рода предельного понятия или кантовских идей разума, для которых нет соответственного предмета в опыте (это идеи души, мира в целом, бога), но которые все же регулируют познание, и тем, чтобы придать Омеге онтологический статус. Так, Омега выступает в качестве «полюса притяжения» для радиальных энергий.

Концептуальным аппаратом в области гражданской истории и предсказания служат те же радиальные и тангенциальные энергии, что и в области предчеловеческой и человеческой эволюции; природа человека при этом мыслится как некий инвариант, а это уже - несоответствие реальному положению вещей, заключающемуся в том, что «вся история есть не что иное, как беспрерывное изменение человеческой природы».

Ноосфера для Тейяра - часть природы, недаром он не употребляет в «Феномене человека» даже термина «культура».

Выводы Тейяра пассивны, они не дают стимула к выбору того или иного «сценария», всё равно кончающегося заранее предначертанным торжеством «точки Омега». Конструктивность же марксистских прогнозов лежит не в оптимизме или вообще оценочном моменте самом по себе, но в их ориентации на борьбу, на деятельностную позицию прежде всего на социальном уровне.

Конечно, в индивидуальных случаях возможно и более полное усвоение приверженцами Тейяра или их группами материалистической диалектики. Но в этих случаях мы уже имеем дело с научно-материалистическим подходом к той или иной проблематике.

Тем не менее, в учении П. Тейяра де Шардена благодаря человечному оптимистическому и благородному порыву, которым оно проникнуто и который его одушевляет; благодаря признанию того, что специфичность феномена человека ничуть не исключает исторического происхождения сознания; благодаря его категорическому, без всяких недомолвок утверждению, что человеческая история имеет смысл, и его осуждению индивидуалистического отчаяния декадентских мыслителей имеется немало ценного в научном отношении (7).

Заключение

Среди ученых специалистов, вдохновенных теологов и мудрых философов крайне редко можно встретить универсального мыслителя или хотя бы действительно междисциплинарного творца-исследователя. Прослеживать взаимосвязи и взаимодействия самых различных сфер, областей и доминионов культуры чрезвычайно сложно, однако еще сложнее соединить практически несоединимое, создавать новое как органичный сплав крайне разнородных компонентов. В этом смысле фигура Тейяра де Шардена, пожалуй, уникальна: ему удалось проявить себя одновременно в науке, философии, религии и синтезировать в своей концепции целую серию совершенно, на первый взгляд, несовместимых между собой представлений.

Хотя Тейяр не оставил прямых учеников и не создал особой школы, его учение было настолько знаменитым, что породило целое течение мысли, носящее его имя и группирующееся вокруг специального журнала. По мнению о. Александра Меня, труды Тейяра не только учат нас любовному отношению к миру и способствуют построению целостного христианского миросозерцания, но также помогают диалогу христиан с нехристианами. Из всех теологических доктрин именно тейярдизм оказывается - благодаря своему широкому эволюционному подходу - симптоматично перекликающимся с неортодоксальным диаматом: Тейяр был единственным современным западным теологом, чьи работы были опубликованы в СССР. Известность Тейяра распространилась даже в сферу искусства: показательно, что нашумевшая научно-фантастическая эпопея Дэна Симмонса о Гиперионе предполагает действенность и актуальность тейярдизма даже в очень далеком будущем...(8)

Тейяр де Шарден умер в Нью-Йорке от сердечного приступа 10 апреля 1955 года, в Пасхальное воскресенье. Годом раньше, на приеме во французском консульстве, он сказал своим близким друзьям: «Я хотел бы умереть на Пасху, в день Воскресения» (9).

После смерти Тейяра де Шардена была создана комиссия, в которую вошли многие его друзья, в том числе выдающиеся учёные (А. Брейль, Дж. Хаксли, А. Тойнби, М. Мерло-Понти и др.). Комиссия составила и подготовила к изданию десятитомное собрание сочинений, куда вошли практически все его работы, за исключением писем и некоторых эссе. Собрание сочинений было открыто в 1957 году «Феноменом человека».

Список использованной литературы

1. А.А. Грицанов Философский словарь

2. Тейяр де Шарден. Images et paroles,1966

3. П.Тейяр де Шарден «Феномен человека», М: Наука, 1987, с. 51

Б.А. Старостин «От феномена человека к человеческой сущности»

П.Тейяр де Шарден «Феномен человека», М: Наука, 1987, с. 225

П.Тейяр де Шарден «Феномен человека», М: Наука, 1987, с. 61

Роже Гароди «Метод Тейяра»

Василий Кузнецов «Тейяр де Шарден: стремление живого организма мира к божественному совершенству».

Ru.wikipedia.org/wiki/Тейар_Шарден

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

ТЕЙЯР ДЕ ШАРДЕН, ПЬЕР (Teilhard de Chardin, Pierre) (1881–1955), французский геолог, палеонтолог и философ. Будучи священником Римско-католической церкви, Тейяр пытался осуществить синтез христианского учения и теории космической эволюции. Его идеи, соединяющие в себе науку, философию и христианский мистицизм, были изложены в посмертно изданных трудах, вызвавших широкий отклик и споры.

Мари Жозеф Пьер Тейяр де Шарден, дальний родственник Вольтера, родился 1 мая 1881 в замке Сарсена в Пюи-де-Дом близ Клермон-Феррана на юге Франции. Окончив иезуитский коллеж в Монже, вступил в орден иезуитов в 1899. С 1901 по 1905 изучал философию и готовился стать священником в иезуитской обители на острове Джерси. В 1905–1908 находился в Каире, где преподавал физику и химию и заинтересовался палеонтологией – млекопитающими эпохи эоцена. В 1908 вернулся в Англию, где изучал теологию в Гастингсе. Стал священником в 1911. Затем был направлен в Париж и стажировался в Парижском музее у М.Буля, одного из самых известных палеонтологов того времени. В Первую мировую войну служил во французской армии санитаром-носильщиком.

В 1922 Тейяр получил докторскую степень по палеонтологии в Сорбонне. В 1922–1926 преподавал геологию в Католическом институте в Париже, однако его интерпретация первородного греха в применении к эволюции человека была сочтена отклоняющейся от ортодоксального учения, и ему было предписано покинуть стены института и отправиться в Тяньцзинь вместе с Э.Лисаном, выдающимся ученым-палеонтологом, также принадлежавшим к ордену иезуитов. Всю оставшуюся жизнь Тейяр провел в ссылке, вначале в Китае, а затем в США.

В 1929, участвуя в стратиграфических работах на раскопках в Чжоукоудяне близ Пекина, Тейяр был одним из ученых, обнаруживших синантропа (Homo erectus), и получил широкое признание благодаря анализу этой находки. Еще большую славу ему и А.Брейлю принесло открытие в 1931 того, что синантроп пользовался примитивными орудиями и огнем.

Во время Второй мировой войны Тейяр продолжал работать в оккупированном японцами Пекине, однако его действия были строго ограничены. В 1946 он вернулся в Париж. Посетил Рим и безуспешно пытался добиться разрешения опубликовать свои философские и теологические сочинения. Тем не менее эссе и лекции Тейяра ходили в списках и оказали значительное влияние на научное сообщество. В 1952 он стал сотрудником Фонда антропологических исследований Уэннера – Грена в Нью-Йорке. Умер Тейяр де Шарден в Нью-Йорке 10 апреля 1955.

Согласно Тейяру, эволюция – космический, целенаправленный процесс, в ходе которого материя-энергия, составляющая Вселенную, прогрессивно развивается в направлении возрастающей сложности и духовности. Частицы первобытного хаоса находились первоначально в состоянии бесконечного разнообразия. Пройдя последовательные этапы, на которых происходил их синтез, они соединились в такие сложные сущности, как атомы, молекулы, клетки и организмы. Наконец, в человеческом теле нервная система достигла такой степени сложного единства, что возник самосознательный, целеустремленный и морально ответственный разум. Таким образом, жизнь, разум, дух и свобода возникли из материальной матрицы, и человек начал обретать способность к сознательному контролю над собственными действиями. Направленность и прогресс очевидны в эволюции материи-энергии, которая привела к образованию Земли и формированию литосферы, превратившейся благодаря эволюции живых существ в биосферу. В свою очередь биосфера, вследствие эволюции разумных существ, стала ноосферой (от греч. nous – разум).

Тейяр был убежден, что эволюция не закончилась на человеке как индивидууме, но продолжается по мере того, как человечество объединяется в сообщества с возрастающей дифференциацией индивидуальных функций и соответственно увеличивающейся степенью взаимозависимости, – тенденция, необычайно ускоренная современной технологией, урбанизацией, телекоммуникациями и развитием вычислительной техники. Глобальная сеть знаний, исследований и чувство взаимозависимости людей образуют то, что Тейяр называл ноосферой. Эволюционный процесс он графически изображал как «конус пространства – времени», в основании которого помещал множественность и хаос, а на вершине – точку последнего объединения в сложное единство, «точку Омега».

Для Тейяра точка Омега есть Бог, который благодаря силе Своего притяжения дает направление и цель прогрессивно эволюционирующему синтезу. В процессе эволюции Тейяр видел естественное приуготовление к сверхприродному порядку, указанному Иисусом Христом. Когда в ходе эволюции материя-энергия истощит весь свой потенциал к дальнейшему духовному развитию, конвергенция космического природного порядка и сверхприродного порядка приведет к «парусии», Второму Пришествию Христа, «уникальному и наивысочайшему событию, в котором Историческое соединится с Трансцендентным».

Божье сотворяющее Слово (Logos), имманентное природе с самого начала, есть синтезирующая сила, которая «творит, объединяя», приводя элементы во все более невероятные сочетания вопреки тенденции к энтропии. Благодаря воплощению в историческом Христе Слово Божье обнаружило свою эволюционную мощь в высшей форме – личной любви. В самопожертвовании Христа раскрывается Божья любовь к человеку, призыв отвратиться от греха (эгоцентрического сопротивления божественной объединяющей любви), чтобы сконцентрироваться на Христе, истинном «центре всех центров». Воскреснув, Христос продолжил свое движение как «космический Христос» к последнему полюсу притяжения (Омеге), приводя людей их собственным волеизъявлением в органическое единство друг с другом с центром во Христе. Тем самым верующие люди избавляются от господства низшей, биологической детерминации.

Таким образом, основой и завершением научной космогонии Тейяра является его теология, пронизанная глубокой верой и личным благочестием философа, его видением Церкви как сообщества людей, вдохновленных возвышающим и общиннопостроительным влиянием Иисуса Христа. Церковь, следовательно, является «головным отрядом эволюционирующего человечества». Однако, с точки зрения Тейяра, учение Церкви зачастую выражается в терминах слишком статичного и дуалистичного мировоззрения, разрывающего природу, историю, спасение человека и сверхприродную благодать Божью. Поскольку человек призван сотрудничать в завершении Божьего творения, вера должна подвигать его не на бегство от материи и истории, а на стремление к воссоединению с Богом через посвящение себя жертвенной задаче продвижения процесса творения и создания подлинно человеческого сообщества.

Тейяр оставил два больших труда: Феномен человека (Le Phénomène humain , 1955) – книга, обращенная к людям с научным складом ума; Божественная среда (Le Milieu divin , 1957) – труд, написанный для религиозно-ориентированного читателя. Другие работы Тейяра – Возникновение человека (L"Avenir de l"homme , 1956); Взгляд в прошлое (La Vision du passé , 1957) и Наука и Христос (Science et Christ , 1965) – представляют собой сборники эссе и лекции.

(Овернь , Франция)

• Парижский университет
• Университет Вилланова
• Notre Dame de Mongré High School [d]

Биография

Мари Жозеф Пьер Тейяр де Шарден родился 1 мая 1881 года в Сарсена (Овернь , Франция) в католической семье, четвёртый из одиннадцати детей. В 1892 году поступил в колледж Нотр-Дам-де-Монгре, принадлежавший Обществу Иисуса (орден иезуитов). В 1899 году, окончив колледж и получив степень бакалавра по специальностям философия и математика , вступил в орден иезуитов.

С 1912 по 1914 год работал в Институте палеонтологии человека при парижском Музее естественной истории под руководством М. Буля (крупного авторитета в области антропологии и археологии), вместе с которым принимал участие в раскопках на северо-западе Испании.

В декабре 1914 года был призван в армию, служил санитаром -носильщиком. Прошёл всю войну, получил Воинскую медаль и орден Почётного легиона . Именно во время войны (1916 год) он написал своё первое эссе «La vie cosmique» («Космическая жизнь») - философские и научные размышления о мистике и духовной жизни. Позднее Тейяр де Шарден написал: «la guerre a été une rencontre… avec l’Absolu» («война была встречей… с Абсолютом» ).

26 мая 1918 года он принёс вечные обеты в Сент-Фуа-де-Лион. В августе 1919 года, будучи на острове Джерси, написал эссе «Puissance spirituelle de la Matière» («Духовная сила материи»).

С 1920 года продолжал обучение в Сорбонне , в 1922-м защитил докторскую диссертацию в в области естественных наук (геология , ботаника , зоология) по теме «Млекопитающие нижнего эоцена Франции» и там же получил назначение на должность профессора кафедры геологии.

В 1923 году отправился в исследовательскую экспедицию в Тяньцзинь (Китай). Во время экспедиции, в пустыне Ордос , написал несколько статей и эссе, в том числе «La Messe sur le Monde» («Вселенская литургия») . Его статья, посвящённая проблеме первородного греха, не была понята в теологических кругах, концепцию Тейяра де Шардена сочли противоречащей учению Католической церкви, и генерал ордена Влодзимеж Ледуховский запретил ему публикации и публичные выступления.

В итоге, в апреле 1926 года Тейяр де Шарден вновь был направлен на работу в Китай, где провёл в общей сложности 20 лет. До 1932 года он работал в Тяньцзине, затем - в Пекине . С 1926 по 1935 год принял участие в пяти геологических экспедициях по Китаю, в результате которых внёс ряд уточнений в геологическую карту страны.

С 1926 по 1927 год находился в восточной Монголии и в эти же годы создал первую свою большую работу - философско-теологическое эссе «Le Milieu divin. Essai de vie interieure» («Божественная среда. Очерк о внутренней жизни») .

В 1929 году, участвуя в стратиграфических работах на раскопках в Чжоукоудяне близ Пекина, Тейяр де Шарден вместе с коллегами обнаруживает останки синантропа (Homo erectus). Благодаря анализу этой находки он получил широкое признание в научных кругах. Ещё большую славу ему и А. Брейлю принесло открытие в 1931 году того, что синантроп пользовался примитивными орудиями и огнём.

В последующие годы он работал советником в национальном геологическом департаменте Китая, принимал участие в научно-исследовательских экспедициях (Китай, Центральная Азия , Памир , Бирма , Индия , Ява), бывал во Франции , ездил в США .

В мае 1946 года вернулся во Францию, возобновил контакты в научных кругах, в апреле 1947 года принял участие в конференции по эволюции , организованной парижским Музеем естественной истории, в июне собирался в экспедицию в Южную Африку , но из-за сердечного приступа был вынужден от этого отказаться. В 1950 году, в возрасте 70 лет, Тейяра избрали в Парижскую академию наук , но запрет на публикации и публичные выступления по-прежнему остались в силе. В 1952 году он покинул Францию и уехал работать в США , в Нью-Йорк , по приглашению Фонда антропологических исследований Уэннера-Грена. Участвовал в нескольких экспедициях в Южную Африку. В 1954 году провёл два месяца во Франции, в Оверни, в доме своих родителей.

Тейяр де Шарден умер в Нью-Йорке от сердечного приступа 10 апреля 1955 года, в Пасхальное воскресенье. Годом раньше, на приеме во французском консульстве, он сказал своим близким друзьям: «Я хотел бы умереть на Пасху , в день Воскресения».

После смерти Тейяра де Шардена была создана комиссия, в которую вошли многие его друзья, в том числе выдающиеся учёные (А. Брейль , Дж. Хаксли, А. Тойнби , М. Мерло-Понти и др.). Комиссия составила и подготовила к изданию десятитомное собрание сочинений, куда вошли практически все его работы, за исключением писем и некоторых эссе. Собрание сочинений было открыто в 1957 году «Феноменом человека ».

Взгляды и идеи

Основные труды Тейяра де Шардена в теологии и философии направлены на то, чтоб переосмыслить догматы католической церкви в понятиях теории эволюции . Пытаясь построить новую теологию, философ указывал недостатки принятых в католической церкви томистских взглядов . Первым недостатком он называет статическую рациональную схему томизма, которая не позволяет показать динамику творения, грехопадения и искупления , которые являются взаимосвязанными процессами. Процессуальное же описание христианской истории необходимо, по Тейяру де Шардену, ещё и потому, что оно согласуется с эволюционной теорией происхождения человека . Второй недостаток томизма - озабоченность судьбой и спасением индивидуального субъекта, а не коллективного. В то время как именно спасение коллективного субъекта, представляющего собой целостный организм и обладающего единым разумом, должно быть описано теологией . Идеи Тейяра де Шардена критиковались представителями его ордена за отход укоренённого в томизме первенства богословия перед наукой, в антидоктринальности и искажении католической веры, в пантеизме находящимся на грани с атеизмом . В свою очередь Тейяр де Шарден считал свою разновидность пантеизма закономерной и не противоречащей христианской ортодоксии .

Ноосфера

Эволюция

Тейяр де Шарден выделяет три последовательные, качественно различные ступени эволюции: «преджизнь» (литосфера),«жизнь» (биосфера) и «феномен человека» (ноосфера).

Следующим шагом, помимо самоконцентрации ноосферы, является присоединение её к другому мыслительному центру, сверхинтеллектуальному, степень развития которого уже не нуждается в материальном носителе и целиком относится к сфере Духа . Таким образом, вещество, постепенно увеличивая степень организованности и самоконцентрации, эволюционирует в мысль, а мысль, следуя этим же путём, неизбежно развивается в Дух. Сначала это будет Дух Земли. Затем концентрированность и соборность желаний всех элементов Духа Земли положит начало Парусии - Второму Пришествию Христа, призыву к Христу о движении навстречу ["Божественная среда"].

Графически эволюционный процесс можно изобразить как конус пространства-времени, в основании которого - множественность и хаос, а на вершине - высший полюс эволюции, точка последнего объединения в дифференцированное единство, «точка Омега », «центр, сияющий в центре системы центров » ["Феномен человека"]. Элементы, или центры (личности) связывает между собой энергия любви. Атрибуты точки Омега - автономность, наличность, необратимость и трансцендентность.

Философия

По своим философским взглядам Тейяр де Шарден был близок к монизму (единство материи и сознания). Отвергал дуализм , материализм и спиритуализм . Он считал, что материя является «матрицей» духовного начала. Физической («тангенциальной ») энергии, которая убывает по закону энтропии , противоположна духовная («радиальная ») энергия, возрастающая по мере развития эволюции. Тейяр де Шарден считал, что духовное начало имманентно всему сущему, поскольку оно является источником целостности и в скрытом виде присутствует уже в молекуле и атоме . Сознание обретает психическую форму в живой материи. В человеке духовное начало превращается в «самосознание » (человек «знает, что он знает »).

Теология

Точка Омега для Тейяра де Шардена есть Бог и символическое обозначение Христа, который благодаря силе своего притяжения даёт направление и цель прогрессивно эволюционирующему синтезу. Процесс эволюции - естественное приготовление к сверхприродному порядку, указанному Христом. Его движущей силой является «ортогенез» - целеустремлённое сознание. Когда в ходе эволюции материя-энергия истощит весь свой потенциал к дальнейшему духовному развитию, конвергенция космического природного порядка и сверхприродного порядка приведёт к Парусии («уникальному и наивысочайшему событию, в котором Историческое соединится с Трансцендентным » ["Божественная среда"]).

Таким образом, основой и завершением научной космогонии Тейяра де Шардена является его теология.

Эсхатология

«Конец света - внутренний возврат к себе целиком всей ноосферы, достигшей одновременно крайней степени своей сложности и своей сосредоточенности. Конец света - переворот равновесия, отделение сознания, в конце концов достигшего совершенства, от своей материальной матрицы, чтобы отныне иметь возможность всей своей силой покоиться в Боге-Омеге» ["Феномен человека"]. Этот вариант развития событий реализуется в том случае, если зло на завершающем этапе Земли будет находиться в минимуме. Но возможен и вариант, что зло, возрастая одновременно с добром, достигнет к финалу своей высшей ступени. Тогда возможно, что ноосфера, достигшая определенной точки объединения, «снова разъединится на две зоны, соответственно притягиваемые двумя антагонистическими полюсами поклонения. На зону мысли, которая никогда не была единой. И на зону всеобъемлющей любви, оживляющую и… выделяющую, чтобы её завершить, лишь одну часть ноосферы - ту, которая решится „сделать шаг“ за пределы себя, в другое » ["Феномен человека"].

См. также

Сочинения

Примечания

Литература

• Быховский Б. Э. Тейяр де Шарден // Философский энциклопедический словарь / Гл. ред. Л. Ф. Ильичёв , П. Н. Федосеев , С. М. Ковалёв , В. Г. Панов . - М. : Советская энциклопедия , 1983. - С. 672-673. - 840 с. - 150 000 экз.
• Гильдебранд Д. фон. Тейяр де Шарден: на пути к новой религии // Новая вавилонская башня. *Избранные философские работы. / Гильдебранд Д. фон.. - СПб. , 1998.
• Грене П., аббат. Тейяр де Шарден - христианский эволюционист.. - Париж, 1961. (рус. пер. - Б/м, б/г (машинопись), библ. СПбДА).

Вселенская литургия

Мари Жозеф Пьер Тейяр де Шарден

Перевод с французского А.Козырева

Жертва предложения

Господи, сегодня, уже не в лесах Эона, а в степях Азии, я не имею возможности причаститься хлебом и вином на алтаре Твоем. Поэтому я взойду над ограниченностью земных знаков к величию Сущего и, как раб и помощник Твой, преподнесу Тебе вместо Жертвы предложения труды и боль всего мира моего, а алтарем моим да станет Земля!
Восходящее светило озарило дальний край небосвода. И опять под подвижной пеленой пламени живая Земля начинает пробуждаться, приходит в движение и готовится к дневным тяжелым трудам своим. Я положу на мой дискос, Господи, тот урожай, что будет принесен трудами пробуждающейся Земли, и чаша моя будет полна соком всех плодов виноградных, раздавленных сегодня.
Чаша и дискос мои–это недра души, доверяющейся силам, восходящим со всех концов Земли к Духу Твоему. Пусть же в моей памяти явятся те, кого Солнце Востока будит для трудов дневных, и мне будет дано почувствовать их незримое присутствие!
И вот–один за другим, Господи, передо мной проходят те, кого я люблю, кто был дан мне Тобою как опора и радость моему существованию. Один за другим вспоминаются мне члены этой столь значимой и важной для меня семьи, которую по крупицам создала вокруг меня близость сердец и умов. Не так четко, но вижу я и всех, кто образует единое тело человечества; всех, кто помогает и содействует мне, оставаясь неизвестным для меня; и прежде всего тех, кто праведно или ошибочно, в кабинетах, лабораториях и фабриках работает во имя развития сотворенного мира и будет сегодня искать Света.
Это волнующееся, неясное или четко определимое множество, устрашающее сердца своим величием; это море человеческое, которое зыблется, внося сомнения в самые верные Богу сердца,–я желаю, чтобы все существо мое откликнулось на доносящийся до меня неясный гул его. Все во Вселенной, чему сегодня надлежит цвести и увядать, все, что родилось, и все, что исчезнет,– вот что, о Господи, я хочу сосредоточить в себе, чтобы Тебе предложить; вот та единственная Жертва, какая будет принята Тобой.
Когда-то в храм Твой приносили плоды, колосья и отборных животных. Но Жертва, которая воистину нужна Тебе, дабы Ты мог ежедневно утолять Свой голод и Свою жажду, есть возрастание мира, погруженного в поток всеобщего становления.
Не отвергни, Господи, жертву эту, которую стремящееся к Тебе творение преподносит Тебе на рассвете. Я понимаю, что хлеб, произведенный работой нашей, есть только измолотая, измельченная и испеченная масса зерен. А вино, впитавшее в себя наши скорби, является–увы!–просто расслабляющей тело и душу влагой. Но в эту бесформенную материю Тобою вложено неостановимое и освящающее стремление, которые вызывает у любого смертного, от грешника до святого, порыв: «Да будем мы едины, Господи!»
Так как вместо благородных порывов и недостижимой чистоты Святых Твоих Ты, Господи, даровал мне непреоборимое стремление ко всему живому в косной материи; так как я, –и это мне не под силу изменить,–в большей степени дитя Земли, нежели раб Неба,–на заре нынешней я душой поднимусь к Высоте Твоей, неся на себе тяжесть надежд и разочарований материи; и правом моего священства, дарованного мне Тобою, –на все, что зарождается и гибнет сегодня под лучами утренней зари, я призову Пламя.

Пламя над миром

В нас живет глубокое заблуждение, что Пламя, основа всего существующего, исходит из глубины Земли, и лучи его сияют вдоль блестящего следа за кормой корабля Бытия. Но, Господи, Ты позволил мне осознать, что такое представление не соответствует истине и, чтобы увидеть Тебя, я должен изменить его.
В начале была обладающая разумом, любовью и творчеством Сила. В начале было Слово, способное безраздельно покорять себе и месить, подобно тесту, материю. В начале не было тьмы и холода, но было Пламя. Вот истина.
Таким образом, свет не зарождается постепенно из темноты мира нашего, а, наоборот, существует изначально и освещает нашу ночь. Мы, сотворенные существа, по своему самобытию есть тьма и пустота. Ты, Боже,–основа и постоянство незыблемой Среды, независимой от времени и пространства, в которую погружается и находит свою форму Вселенная, теряя четкие пределы своего бытия, из-за чего она начинает казаться нам такой необозримой. Все есть бытие, везде есть только бытие, если не принимать во внимание разъединенность сотворенных явлений и борьбу их первоэлементов.
Огненный Дух, созидательное личностное Пламя, истинная Цель единения, несоизмеримо более прекрасного и необходимого, чем смертоносное слияние, являющееся мечтой какого-то пантеизма, сойди еще раз на ту непрочную поверхность материального бытия, в которую будет облечена Вселенная, и даруй ей душу!
Я понимаю, что мы не можем руководить Твоими деяниями и даже предчувствовать их. От Тебя исходят все благие устремления, начиная с этой молитвы моей.
Ты–светоносное Слово, Ты–огненная Сила, Ты лепишь, как глину, множественность, чтобы вдохнуть в нее дух Жизни Своей; я молю Тебя, коснись нас Своими руками, Своими воспитующими, вездесущими руками, которые не остаются на поверхности в отличие от человеческих рук, а проникают в недра всего сущего, в сердцевину его настоящей и былой всеобщности и воздействуют на нас одновременно всем самым прекрасным и потаенным в нас и вокруг нас.
Этими неостановимыми руками подготовь и сформируй для выполнения Своего великого замысла сосредоточенное в душе моей стремление Земли к Духу. Преосуществи его и перемени от самого его начала. Ты знаешь, почему невозможно Твоим созданиям возникать иначе, как на оси вечной эволюции.
А ныне возгласи над ним посредством уст моих великие слова, без которых все в душе и жизни нашей разрушается и которыми все в наших мыслях о мире Твоем и нашей созидательной деятельности в нем обретает единство и форму, насколько мы можем постичь это. Над всем живым, над всем, чему предстоит возникнуть, возрастать, цвести и созревать ныне, произнеси: «Сие есть Тело Мое!» А над всякой смертью, разрушающей, обессиливающей, губящей нас, скажи (и в этом–смысл и тайна веры): «Сие есть Кровь Моя».

Пламя в мире

Свершилось.
Пламя опять облекло Землю.
Нет, оно не пало с громом на горные пики, подобно ослепляющей молнии. Нужно ли хозяину ломать двери, чтобы проникнуть в дом свой?
Без взрыва, без потрясений огонь пронизал изнутри вещество нашего существования. От ядра незримого атома до космических грандиозных энергий он так естественно озарило каждый первоэлемент в частности и всю Вселенную вообще, что Пламя воссияло как бы без внешних толчков и воздействий.
В новом формирующимся ныне общечеловеческом едином теле вечно продолжается рождение Слова, и из-за Его проникновения в глубину мира воды материи, даже не взволновавшись, обрели жизнь. Внешне под воздействием преосуществляющей мир силы не переменилось ничего. Загадочно и реально Мироздание, от взаимодействия с насущным Словом ставшее великой Жертвой предложения, превратилось в тело. Вся плоть земная отныне, Боже, стала Твоею.
Как давно разум человеческий обнаружил у мира нашего удивительные качества, которые делают Вселенную похожей на тело…
Как и тело, она привлекает нас красотой своих изгибов и загадкой своего взора.
Как и тело, она остается недоступной нам–нашей мысли, разрушению и бегу времени.
Как и тело, ее суть можно разгадать только, выйдя за границы своего малого мирка.
Это зовущее нас соединение близости и отдаленности мы все, Боже, чувствуем с мира нашего появления на свет. В наследстве боли и надежды, переходящем от одного поколения человеческого другому, нет печали более глубокой, чем та, которая побуждает человека рыдать от горечи и стремления к Присутствию, недоступно для него парящему над окружающим его миром.
Сегодня, Господи, освящением Вселенной все цвета и запахи мира делаются для меня воспринимаемыми и постигаемыми в Тебе. То, что видела моя волнующаяся мысль и искало мое сердце, полное искреннего желания, Ты полной мерой даруешь мне: недостаточно того, что все сущее соединено Тобою, так что ни одна тварь не может пребывать вне связи с остальными, но явления мира настолько соединены с одним неким Центром, что их со-бытие дарует им качества незыблемости и неразделимости.
Преодолей в нас, Господи, откровением Своим ребяческую слабость мысли, не желающей видеть во Вселенной ничего более великого, чем совершенство тела человеческого! В дороге к более истинному знанию Мироздания дети мира сего постоянно превосходят мудрецов Израиля. Ты, Господь Иисус, «в Ком все существующее обретает прочную основу», явись наконец тем, кто жаждет Тебя и Правды Твоей, как высочайшая личность и физическое средоточие творения. Неужели не знаешь Ты, что я говорю о жизни нашей? Если бы я не был способен верить, что помощь Твоя рядом со мною оживляет, успокаивает, наполняет силой малейшие явления окружающего мира, поддерживающие меня, –разве не погиб бы я в холодном мире Твоем?
Благодарю Тебя, Господи, за то, что множеством путей Ты учил меня видеть, пока наконец я не узрел бесконечную простоту бытия! Постепенно под влиянием возраставших во мне с течением времени даров, которые Ты доверил мне еще в младенчестве моем, благодаря необыкновенным людям и спутникам, явившимся в необходимый момент мне в дороге моей, чтобы поддержать и просветить меня, под воздействием страшных и великих таинств, которые я прошел благодаря Тебе, я лишился способности видеть и выделять что-то из той Среды, где все едино.
В миг, когда жизнь Твоя стала освящением Вселенной, мой разум стал острее, сильнее и спокойнее, и теперь я погружусь в блаженное созерцание видения, красота и согласие которого бесконечны.
Перед ликом мира нашего, воплощенного Твоим воплощением, ставшим единым Телом Твоим, о Боже, я ощущаю не поглощенность мониста, стремящегося бесследно растаять в Едином, не трепет язычника, падшего к ногам зримо воспринимаемого божества, и не безвольное отрешение квиетиста, доверившегося воле высших сил.
Почерпнув у этих учений часть их достоинства, но не вводя меня в искушение, Твое всеприсутствие позволяет мне занять позицию, в которой сливаются, облагораживая друг друга, три самые опасные порыва, от начала века захватывавшие душу человеческую.
Как и монист, я углубляюсь во Всеединое, но оно столь совершенно, что я в нем нахожу, отвергнув себя, высшее развитие своей личности.
Как и язычник, я верую в доступного восприятию человеческому Господа. Я прикасаюсь к Нему посредством явлений материи, ибо я – часть материального мира. Но если я хочу обрести Его (для простого продолжения взаимодействия с Ним), я должен непрерывно продолжать свой путь сквозь всевозможные препятствия, подпадая под власть тварных существ и в то же время порываясь освободиться от них,–в непрерывном принятии мира и непрерывном освобождении от него.
Как и квиетист, я блаженно доверяюсь волнам Божьей воли, но в то же время я понимаю, что глубины Господнего замысла откроются мне только при полном использовании мной всех моих способностей, всех составляющих моего существа. Подобно Иакову, я прикоснусь к осязаемому Господу только тогда, когда буду побежден Им.
И вот, когда я увидел главную цель, к которой устремлена моя природа, все силы мои вдруг начинают трепетать в ответ на немыслимо прекрасную Божественную Ноту, в которой я слышу соединение противоположных устремлений – тягу к действию и счастье служения, радость обладания и блаженство отречения, гордость развития и упоение исчезновения в большем, чем я.
Исполненный соками материи, я восхожу к духу, который торжествует, облаченный в величие мира. И, увлеченный таинством Тела Божия, я не могу определить, какое из этих блаженств выше и благороднее: найти Слово, чтобы восторжествовать над материей, или овладеть материей, чтобы найти светлое Слово Божие и предать себя Ему.
Пусть, о Господи, Твое сошествие в мир было бы не просто значимым и привлекательным для меня, как плод абстрактных умозаключений, но чтобы оно воистину сделалось мне реальным Твоим Присутствием. И силою, и по праву, независимо от нашей воли, Ты обретаешь плоть в нашем мире, и само существование наше зависит от Тебя. Но в действительности Ты еще не одинаково присутствуешь в жизни каждого из нас. Все мы созрели в чреве одной Вселенной, и вопреки этому любой из нас формирует свою маленькую Вселенную, в которой Воплощение происходит своеобразно, различными способами и путями, недоступными для других. Именно поэтому в молитве у алтаря мы говорим, чтобы преосуществление Даров произошло для нас: «Чтобы было нам Телом и Кровью…» Если я истинно верую, что все в окружающем меня мире есть Плоть и Кровь Слова, то для меня (и в известном смысле ни для кого другого) осуществляется великая «Диафания», открывающая в глубине любого феномена мира одни и те же свет и тепло. Если же вера моя ослабнет, то эти свет и тепло исчезают, и явления мира отъединяются друг от друга.
В эти мгновения Ты снизошел, Господи, в начинающийся день. К несчастью, как неодинакова степень Присутствия Твоего в уготованных нам испытаниях! В тех же условиях, в которые будут ввергнуты я и мои братья, Ты можешь присутствовать полностью, частично или отсутствовать вовсе.
Чтобы яд не смог погубить меня сегодня, чтобы смерть не поразила меня, чтобы вино не лишило меня разума, чтобы в каждой твари я прозревал Тебя и находил Тебя,–даруй мне веру, Господи!

Причастие

Пламя Божие сошло в мир для того, чтобы охватить и опалить меня; следовательно, недостаточно только видеть его и своею верой вечно сохранять вокруг себя его жар. Надо, всем естеством своим стремясь к освящению, побудившему его зажечься, согласиться на Причащение и предложить Ему в моем лице ту пищу, за которой Он и явился.
Я падаю ниц перед Твоим, о Господи, всеприсутствием в опаленном Тобою мире, и во всем, что со мной происходило, происходит и произойдет, во всем, что окружает меня, во всем, что я свершаю и свершу в этой жизни, я жажду Тебя.
Как это страшно – обрести жизнь и вдруг ощутить, что тебя помимо твоей воли безостановочно влечет некий грозный поток, стремящийся, как это сначала кажется, поглотить все, что уносит в своих волнах!
И я говорю Тебе, Боже: я хочу, чтобы поворотом жизни, который, кроме Тебя, никто не в силах совершить, ужас перед непостижимыми переменами, готовыми пересоздать мою сущность, преосуществился бы в счастье преображения в Тебе.
И я, не трепеща, протяну руку к тому пылающему хлебу, который Ты даешь мне. В этом хлебе, таящем в себе семя всякой эволюции, я постигну истоки и смысл данного мне будущего. Я понимаю, что взять этот хлеб – значит отдать себя силам, которые мучительно отсекут меня от моей самости и бросят в круговорот бедствий, угроз, тяжелой работы души и тела, перерождения мыслей, всеотречения от своих желаний. Принять хлеб Плоти Божией значит во имя того, что превосходит все, обречь себя на такие чувства и такие оковы, которые не позволят мне испытывать радости, ранее наполнявшие мою жизнь. Господи Иисусе, я согласен на то, чтобы Ты владел мною и вел властью Своего страдающего Тела, к Которому я отныне причастен, к такому одиночеству, какое не может своими силами создать человек.
Как каждый смертный, я мечтал бы разбить шатер свой на какой-либо из избранных, высочайших вершин Земли.
Как каждый смертный, я боюсь непомерно темного и нового будущего, к которому я влеком грозным потоком.
Как каждый смертный, я вопрошаю себя, Тебя, всех: к какой цели, в каком направлении течет жизнь наша?...
Так пусть Причащение хлебом ко Христу, обладающему властью над приумножением мира, спасет меня от пустого трепета и лености. В вихре борющихся начал я движусь, о Господи, к Слову Твоему, в котором преумножится мой дар прозревать Твое Присутствие во всякой твари. Тот, кто истинно возлюбит Христа, таящегося в силах, побуждающих Землю развиваться, того Земля возьмет на свои исполинские руки и вознесет его к зримому лику Божию.
Если бы Царствие Твое, о мой Господь, было от мира сего, то, чтобы прозреть Твое присутствие и коснуться Тебя, я мог бы только предать себя силам, влекущим нас через страдания и умирание, позволяя ощутимо возрастать в нас – нас самих или же то, что мы любим более, чем себя. Но поскольку Цель, к которой устремлен земной мир, находится вдали от границ не только каждого отдельного явления, но и всего существующего, поскольку труд, совершаемый Вселенной, заключается не в том, чтобы произвести из недр своего бытия нечто высшее, чем она есть, а свершить себя путем единения в изначальном бытии, то становится очевидным, что для достижения огненной сердцевины бытия человеку мало жить для себя либо для какого бы то ни было земного дела. Мир может обрести Тебя, Господи, только путем перемены, перемещения центра, и в ходе этого переворота временно исчезнет не только какой-либо успех, но даже иллюзорная возможность плотской или духовной человеческой победы. Для соединения моей и Твоей сущности необходимо, чтобы во мне исчезли не только монада, но и мир, нужно пройти тернистый путь уничижения, которое ничто зримое не возместит. Именно поэтому, собирая в чаше горечь всех поражений, разрушений и разочарований, Ты подносишь ее к моим губам: «Пейте все».
И как я могу отказаться от этой чаши, о мой Господь, в тот миг, когда данный мне Тобою хлеб породил в самой сердцевине моего существования тягу соединиться с Тобой за пределами жизни – посредством смерти. Освящение мира не было бы совершено, если бы Ты не дал свободу силам смерти. Мое причащение не смогло бы совершиться (оно даже не имело бы права называться христианским), если бы наряду с развитием, которое достигается мной ежедневно, я не согласился бы во имя себя и во имя Вселенной как непосредственное участие в Твоей Жертве скрытое или явственное действие разрушения, старости, смерти, неостановимо угрожающих миру во спасение его или на погибель ему. Я слепо доверяюсь, Боже, страшному умалению, благодаря которому моя ограниченная самость будет заменена – ибо я верую в это – Твоим Всеприсутствием. Если кто-то всей сущностью своею возлюбит Иисуса, таящегося в разрушающих Землю силах, то Земля поднимет его, истомленного духовной жаждой, своими великими руками, и вместе с ней он очнется от судорог небытия на груди Всеблагого Господа.

Ныне, о Господи, когда, затаившись в силах мира, Ты воистину сделался для меня всем, что есть вокруг меня и во мне, я сочетаю опьянение тем, что имею, и жажду того, чего мне не хватает, в одно движение души и произнесу Тебе, вслед за Твоим слугою, те огненные слова, в которых все очевиднее будут проступать – я верю в это – контуры христианства будущего:
«Господи, прими меня в самую глубину, самое лоно Твоего сердца. И когда Ты станешь сохранять меня в нем, обжигай меня, очищай, вдохновляй, сколько Тебе угодно, до полного моего исчезновения».
О мой Господь! Наконец-то в процессе всемирного преображения и Причастия я нашел Того, кого могу от всей своей души назвать этим именем! До того момента, пока я прозревал в Тебе, Иисусе, только человека, жившего два тысячелетия назад, великого Учителя, Друга, Брата, любовь моя к Тебе была слаба и несвободна. Неужели нет вокруг нас преданных друзей, верных братьев, опытных мудрецов, к тому же менее отдаленных от нас? И, кроме этого, способен ли человек полностью вверить себя человеческой, только человеческой природе? С самого начала Вселенная, а не одно из ее составляющих, овладела моим сердцем, и никогда, ни перед кем другим я не смогу преклониться. И поэтому, даже веруя в Тебя, я долго скитался душою, не ведая, что я возлюбил. Но ныне силою сверхчеловеческой власти, дарованной Тебе Воскресением, Ты соизволяешь мне, мой Властитель, видеть Тебя во всех силах Земли, и я узнаю в Тебе моего Повелителя и с упоением отдаю свою жизнь в Твои руки.
Неисповедимы пути Господни. Два столетия тому назад, когда в груди Твоей Церкви начало ощущаться биение Твоего сердца, могло показаться, что людей привлекло то, что в Тебе явилось более ясное, более очевидное начало, чем Твое вочеловечение. И вот все неожиданно преобразилось! Сейчас я прозреваю, что «откровением» Твоего сердца Ты прежде всего стремился, Иисусе, предоставить нашей любви способность освободиться от излишне узкого, втиснутого в тесные границы представления о Тебе. В Твоей груди я вижу пламенеющий очаг, и чем более истово я взираю на эту огненную сердцевину мира, тем более ясно представляется мне, как очертания Тела Твоего тают, что они растут до необозримых размеров, и отныне я не вижу в Тебе никаких иных черт, кроме образа огненного, пламенеющего Тобою мира.
Христос во Славе: непостижимое воздействие Божие, рассредоточенное по недрам материи, и ослепительное средоточие, в котором соединяются неисчислимые нити множественности; сила, не покоряющаяся никому, как Вселенная, и дышащая пламенем, как жизнь; Ты, Чье чело белоснежно, взор сверкающ, а стопы источают сияние, более яркое, чем свет расплавленного золота; Ты, Чьи ладони вмещают звездное небо, Ты – первый и последний, живой, мертвый и воскресший; Ты, сочетающий в Своем Единстве все чары, все чувства, все силы, все состояния; это к Тебе стремилась моя душа желанием необъятным, как мир. Ты воистину мой Господь и мой Бог!
«Прими меня в глубину Свою, Господи!»
Ах! Я верую в это (и настолько сильно, что эта вера стала одним из столпов жизни моей души): мрак, где нет Тебя, был бы абсолютным небытием. Ничто не может жить и пребывать вне Тела Твоего, Господи Иисусе, и даже те, кто лишен любви Твоей, еще пользуются, к горю своему, помощью Твоего присутствия. Все мы неизбежно существуем и живем Тобой – вселенской средой плотности и жизни!
Но именно оттого, что мы несовершенны, что нас нельзя представить бесконечно-далекими или слитыми с Тобой, именно оттого, что в нас субъект единения возрастает вместе с самим единением, вручающим нас постепенно в Твои руки, – ради самой истинной сути моей внемли, Господи, желанию того, что я дерзаю назвать своей душой, хотя с каждым новым днем я понимаю, насколько она превышает меня, во имя утоления моей жажды всебытия сквозь сферы Твоей глубочайшей сущности вплоть до святая святых Твоего сердца – приближай меня к Себе!
Чем явственнее я нахожу Тебя, Господи, тем более всепронизывающим предстает предо мной Твое воздействие; по этому признаку я в любой миг могу понять, насколько приблизился я к Тебе. Когда я обнаруживаю, что все явления вокруг меня, не теряя своей сущности и явных черт, тем не менее соединены некоей непостижимой силой в неразделимое, неизмеримо близкое и неизмеримо далекое начало, когда, будучи принят в сокровенную глубину Божественного святилища, я почувствую, что беспрепятственно странствую по небу всего Творения, – тогда я пойму, что подхожу к точке, где встречаются сердце вселенной и свет, исходящий из Божьего сердца.
В этом средоточии космического горения подвергни меня, Боже, как пламени, всем влияниям, которые, будучи испытанными на большем расстоянии от Тебя, стали бы тщетными, двусмысленными и чуждыми Тебе, но, будучи освящены энергией, «которая способна покорить себе все», они преображаются в физических недрах Твоего сердца в вестников Твоей победоносной миссии. Своей любовью Ты непостижимым образом соединил очарование всего сотворенного с его ничтожеством, кротость его – с яростью, иллюзорную слабость – и внушающее страх могущество; я молю Тебя, воспламени поочередно радость и презрение в моей душе, научи ее истинной чистоте, не той, что ослабляет и разделяет сущее, но той, что усиливается от всяческой красоты; сообщи ей, что настоящая любовь – это не та, что наделена великой властью взламывать все замки жизни сразу; и, наконец, дай ей силою Твоего непрерывно растущего всеприсутствия благодатную жажду все глубже узнавать, творить и претерпевать мир, чтобы все явственнее видеть Тебя.
Все мое счастье и мой истинный успех, вся суть моего бытия, вся моя любовь к жизни, Господи, зависят от этого важнейшего прозрения, от способности видеть Твое единство со Вселенной. Пусть другие, верные своему более высокому призванию, несут весть о величии Твоего бесплотного Духа! А я верен предназначению, исходящему от тончайших струн моей души, и не желаю и не могу благовествовать ни о чем ином, кроме бесчисленных проявлений Твоей воплощенной сути в материи, я ничего иного никогда не буду способен возвещать, кроме тайны Твоего Тела, о Душа, видимая во всем окружающем нас.
Твоему Телу во всей его безмерности, т.е. миру, ставшему благодаря Твоей власти и моей веры блистающим одухотворенным горнилом, в котором все расплавляется, чтобы возродиться, – всеми силами, пробужденными во мне Твоим созидательным притяжением, всем моим слабым знанием, моими духовными связями, моим священническим титулом и (что для меня важнее всего) всей сущностью моей человеческой веры – я предаюсь, чтобы в нем родиться, пребывать и умереть, Иисусе.
Ордос, 1923

Pierre TEILHARD DE CHARDIN

LA MESSE SUR LE MONDE

Puisque, une fois encore Seigneur, non plus dans les forets de l;Aisne, mais dans les steppes d;Asie, je n;ai ni pain, ni vin, ni autel, je m;eleverai par–dessus les symboles jusqu;a la pure majeste du Reel, et je vous offrirai, moi votre pretre, sur l;autel de la Terre entiere, le travail et la peine du Monde.
Le soleil vient d;illuminer, la–bas, la frange extreme du premier Orient.
Une fois de plus, sous la nappe mouvante de ses feux, la surface vivante de la Terre s;eveille, fremit, et recommence son effrayant labeur.
Je placerai sur ma patene, o mon Dieu, la moisson attendue de ce nouvel effort. Je verserai dans mon calice la seve de tous les fruits qui seront aujourd;hui broyes. Mon calice et ma patene, ce sont les profondeurs d;une ame largement ouverte a toutes les forces qui, dans un instant, vont s;elever de tous les points du Globe et converger vers l;Esprit.
- Qu;ils viennent donc a moi, le souvenir et la mystique presence de ceux que la lumiere eveille pour une nouvelle journee !
Un a un. Seigneur, je les vois et les aime, ceux que vous m;avez donnes comme soutien et comme charme naturel de mon existence. Un a un, aussi, je les compte, les membres de cette autre et si chere famille qu;ont rassemblee peu a peu, autour de moi, a partir des elements les plus disparates, les affinites du coeur, de la recherche scientifique et de la pensee. Plus confusement, mais tous sans exception, je les evoque, ceux dont la troupe anonyme forme la masse innombrable des vivants: ceux
qui m;entourent et me supportent sans que je les connaisse; ceux qui viennent et ceux qui s;en vont ; ceux–la surtout qui, dans la verite ou a travers l;erreur, a leur bureau, a leur laboratoire ou a l;usine, croient au progres des Choses, et poursuivront passionnement aujourd;hui la lumiere.
Cette multitude agitee, trouble ou distincte, dont l;immensite nous epouvante, - cet Ocean humain, dont les lentes et monotones oscillations jettent le trouble dans les coeurs les plus croyants, je veux qu;en ce moment mon etre resonne a son murmure profond. Tout ce qui va augmenter dans le Monde, au cours de cette journee, tout ce qui va diminuer, - tout ce qui va mourir, aussi, - voila. Seigneur, ce que je m;efforce de ramasser en moi pour vous le tendre; voila la matiere de mon sacrifice, le seul don’t vous ayez envie.
Jadis, on trainait dans votre temple les premices des recoltes et la fleur des troupeaux. L;offrande que vous attendez vraiment, celle dont vous avez mysterieusement besoin chaque jour pour apaiser votre faim, pour etancher votre soif, ce n;est rien moins que l;accroissement du Monde emporte par l;universel devenir.
Recevez, Seigneur, cette Hostie totale que la Creation, mue par votre attrait, vous presente a l;aube nouvelle. Ce pain, notre effort, il n;est de lui–meme, je le sais, qu;une desagregation immense. Ce vin, notre douleur, il n;est encore, helas qu;un dissolvant breuvage. Mais, au fond de cette masse informe, vous avez mis - j;en suis sur, parce que je le sens - un irresistible et sanctifiant desir qui nous fait tous crier, depuis l;impie jusqu;au fidele: «Seigneur, faites–nous un ! »
Parce que, a defaut du zele spirituel et de la sublime purete de vos Saints, vous m;avez donne, mon Dieu, une sympathie irresistible pour tout ce qui se meut dans la matiere obscure, - parce que, irremediablement, je reconnais en moi, bien plus qu;un enfant du Ciel, un fils de la Terre, - je monterai, ce matin, en pensee, sur les hauts lieux, charge des esperances et des miseres de ma mere; et la, - fort d;un sacerdoce que vous seul, je le crois, m;avez donne, - sur tout ce qui, dans la Chair humaine, s;apprete a naitre ou a perir sous le soleil qui monte, j;appellerai le Feu.

Le feu au–dessus du monde

Le Feu, ce principe de l;etre, nous sommes domines par l;illusion tenace qu;il sort des profondeurs de la Terre, et que sa flamme s;allume progressivement le long du brillant sillage de la Vie. Vous m;avez fait la grace, Seigneur, de comprendre que cette vision etait fausse, et que, pour vous apercevoir, je devais la renverser.
Au commencement, il y avait la puissance intelligente, aimante et active.
Au commencement, il y avait le Verbe souverainement capable de s;assujettir et de petrir toute Matiere qui naitrait.
Au commencement, il n;y avait pas le froid et les tenebres; il y avait le Feu.
Voila la Verite. Ainsi donc, bien loin que de notre nuit jaillisse graduellement la lumiere, c;est la lumierе preexistante qui, patiemment et infailliblement, elimine nos ombres. Nous autres, creatures, nous sommes, par nous–memes, le Sombre et le Vide. Vous etes, mon Dieu, le fond meme et la stabilite du Milieu eternel, sans duree ni espace, en qui, graduellement, notre Univers emerge et s;acheve, en perdant les limites par ou il nous parait si grand. Tout est etre, il n;y a que de l;etre partout, hors de la fragmentation des creatures, et de l;opposition de leurs atomes.
Esprit brulant, Feu fondamental et personnel, Terme reel d;une union mille fois plus belle et desirable que la fusion destructrice imaginee par n;importe quel pantheisme, daignez, cette fois encore, descendre, pour lui donner une ame, sur la frele pellicule de matiere nouvelle dont va s;envelopper le Monde, aujourd;hui.
Je le sais. Nous ne saurions dicter ni meme anticiper, le moindre de vos gestes. De Vous, toutes les initiatives, a commencer par celle de ma priere.
Verbe etincelant, Puissance ardente, Vous qui petrissez le Multiple pour lui insuffler votre vie, abaissez, je vous prie, sur nous, vos mains puissantes, vos mains prevenantes, vos mains omnipresentes, ces mains qui ne touchent ni ici, ni la (comme ferait une main humaine), mais qui,
melees a la profondeur et a l;universalite presente et passee des Choses, nous atteignent simultanement par tout ce qu;il y a de plus vaste et de plus interieur, en nous et autour de nous.
De ces mains invincibles, preparez, par une adaptation supreme, pour la grande oeuvre que vous meditez, l;effort terrestre dont je vous presente en ce moment, ramassee dans mon coeur, la totalite.
Remaniez–le, cet effort, rectifiez–le, refondez–le jusque dans ses origines, vous qui savez pourquoi il est impossible que la creature naisse autrement que portee sur la tige d;une interminable evolution.
Et maintenant, prononcez sur lui, par ma bouche, la double et efficace parole, sans laquelle tout branle, tout se denoue, dans notre sagesse et dans notre experience, – avec laquelle tout se rejoint et tout se consolide a perte de vue dans nos speculations et notre pratique de l;Univers. – Sur toute vie qui va germer, croitre, fleurir et murir en ce jour, repetez: «Ceci est mon corps.» – Et, sur toute mort qui s;apprete a ronger, a fletrir, a couper, commandez (mystere de foi par excellence): «Ceci est mon sang!»

Le feu dans le monde

C;est fait.
Le Feu, encore une fois, a penetre la Terre.
Il n;est pas tombe bruyamment sur les cimes, comme la foudre en son eclat. Le Maitre force–t–il les portes pour entrer chez lui?
Sans secousse, sans tonnerre, la flamme a tout illumine par le dedans. Depuis le coeur du moindre atome jusqu;a l;energie des lois les plus universelles, elle a si naturellement envahi individuellement et dans leur ensemble, chaque element, chaque ressort, chaque liaison de notre Cosmos, que celui–ci, pourrait–on croire, s;est enflamme spontanement.
Dans la nouvelle Humanite qui s;engendre aujourd;hui, le Verbe a prolonge l;acte sans fin de sa naissance; et, par la vertu de son immersion au sein du Monde, les grandes eaux de la Matiere, sans un frisson, se sont chargees de vie. Rien n;a fremi, en apparence, sous l;ineffable transformation. Et cependant, mysterieusement et reellement, au conta& de la substantielle Parole, l;Univers, immense Hostie, est devenu Chair. Toute matiere est desormais incarnee, mon Dieu, par votre Incarnation.
L;Univers, il y a longtemps que nos pensees et nos experiences humaines avaient reconnu les estranges proprietes qui le font si pareil a une Chair...
Comme la Chair, il nous attire par le charme qui flotte dans le mystere de ses plis et la profondeur de ses yeux.
Comme la Chair, il se decompose et nous echappe sous le travail de nos analyses, de nos decheances, et de sa propre duree.
Comme la Chair, il ne s;etreint vraiment que dans l;effort sans fin pour l;atteindre toujours au–dela de ce qui nous est donne.
Ce melange troublant de proximite et de distance, nous le sentons tous, Seigneur, en naissant. Et il n;y a pas, dans l;heritage de douleur et d;esperance que se transmettent les ages, il n;y a pas de nostalgie plus desolee que celle qui fait pleurer l;homme d;irritation et de desir au sein de la Presence qui flotte impalpable et anonyme, en toutes choses, autour de lui: «Si forte attrectent eum.»
Maintenant, Seigneur, par la Consecration du Monde, la lueur et le parfum flottant dans l;Univers prennent pour moi corps et visage, en Vous. Ce qu;entrevoyait ma pensee hesitante, ce que reclamait mon coeur par un desir invraisemblable, vous me le donnez magnifiquement: que les creatures soient non seulement tellement solidaires entre elles, qu;aucune ne puisse exister sans toutes les autres pour l;entourer, – mais qu;elles soient tellement suspendues a un meme centre reel, qu;une veritable Vie, subie en commun, leur donne, en definitive, leur consistance et leur union.
Faites eclater, mon Dieu, par l;audace de votre Revelation, la timidite d;une pensee puerile qui n;ose rien concevoir de plus vaste, ni de plus vivant au monde que la miserable perfection de notre organisme humain 1 Sur la voie d;une comprehension plus hardie de l;Univers, les enfants du siecle devancent chaque jour les maitres d;Israel. Vous, Seigneur jesus, « en qui toutes choses trouvent leur consistance », revelez–Vous enfin a ceux qui vous aiment, comme l;Ame superieure et le Foyer physique de la Creation. Il y va de notre vie, ne le voyez–vous pas ? Si je ne pouvais croire, moi, que votre Presence reelle anime, assouplit, rechauffe la moindre des energies qui me penetrent ou me frolent, est–ce que, transi dans les moelles de mon etre, je ne mourrais pas de froid ?
Merci, mon Dieu, d;avoir, de mille manieres, conduit mon regard, jusqu;a lui faire decouvrir l;immense simplicite des Choses 1 Peu a peu, sous le developpement irresistible des aspirations que vous avez deposees en moi quand j;etais encore un enfant, sous l;influence d;amis exceptionnels qui se sont trouves a point nomme sur ma route pour eclairer et fortifier mon esprit, sous l;eveil d;initiations terribles et douces dont vous m;avez fait successivement franchir les cercles, j;en suis venu a ne pouvoir plus rien voir ni respirer hors du Milieu ou tout n;est qu;Un.
En ce moment ou votre Vie vient de passer, avec un surcroit de vigueur, dans le Sacrement du Monde, je gouterai, avec une conscience accrue, la forte et calme ivresse d;une vision dont je n;arrive pas a epuiser la coherence et les harmonies.
Ce que j;eprouve, en face et au sein du Monde assimile par votre Chair, devenu votre Chair, mon Dieu, – ce n;est ni l;absorption du moniste avide de se fondre dans l;unite des choses, – ni l;emotion du paien prosterne aux pieds d;une divinite tangible, – ni l;abandon passif du quietiste ballotte au gre des energies mystiques.
Prenant a ces divers courants quelque chose de leur force sans me pousser sur aucun ecueil, l;attitude en laquelle me fixe votre universelle Presence est une admirable synthese ou se melent, en se corrigeant, trois des plus redoutables passions qui puissent jamais dechainer un Coeur humain.
Comme le moniste, je me plonge dans l;Unite totale, – mais l;Unite qui me recoit est si parfait qu;en elle je sais trouver, en me perdant, le dernier achevement de mon individualite.
Comme le paien, j;adore un Dieu palpable. Je le touche meme, ce Dieu, par toute la surface et la profondeur du Monde de la Matiere ou je suis pris. Mais, pour le saisir comme je voudrais (simplement pour continuer a le toucher), il me faut aller toujours plus loin, a travers et au–dela de toute emprise, – sans pouvoir jamais me reposer en rien, – porte a chaque instant par les creatures, et a chaque instant les depassant, – dans un continuel accueil et un continuel detachement.
Comme le quietiste, je me laisse delicieusement bercer par la divine Fantaisie. Mais, en meme temps, je sais que la Volonte divine ne me sera revelee, a chaque moment, qu;a la limite de mon effort. Je ne toucherai Dieu dans la Matiere, comme Jacob, que lorsque j;aurai ete vaincu par lui.
Ainsi, parce que m;est apparu l;Objet definitif, total, sur lequel est accordee ma nature, les puissances de mon etre se mettent spontanement a vibrer suivant une Note Unique, incroyablement riche, ou je distingue, unies sans effort, les tendances les plus opposees: l;exaltation d;agir et la joie de subir; la volupte de tenir et la fievre de depasser; l;orgueil de grandir et le bonheur de disparaitre en un plus grand que soi.
Riche de la seve du Monde, je monte vers l;Esprit qui me sourit au–dela de toute conquete, drape dans la splendeur concrete de l;Univers. Et je ne saurais dire, perdu dans le mystere de la Chair divine, quelle est la plus radieuse de ces deux beatitudes: avoir trouve le Verbe pour dominer la Matiere, ou posseder la Matiere pour atteindre et subir la lumiere de Dieu.
Faites, Seigneur, que, pour moi, votre descente sous les Especes universelles ne soit pas seulement cherie et caressee comme le fruit d;une speculation philosophique, mais qu;elle me devienne veritablement une Presence reelle. En puissance et en droit, que nous le voulions ou non, vous etes incarne dans le Monde, et nous vivons suspendus a vous. Mais, en fait, il s;en faut (et de combien 1) que pour nous tous vous soyez egalement proche. Portes, tous ensemble, au sein d;un meme Monde, nous formons neanmoins chacun notre petit Univers en qui l;Incarnation s;opere independamment, avec une intensite et des nuances incommunicables. Et voila pourquoi, dans notre priere a l;autel, nous demandons que pour nous la consecration se fasse: «Ut nobis Corpus et Sanguis fiat...» Si je crois fermement que tout, autour de moi, est le Corps et le Sang du Verbe; alors pour moi (et en un sens pour moi seul), se produit la merveilleuse «Diaphanie» qui fait objectivement transparaitre dans la profondeur de tout fait et de tout element, la chaleur lumineuse d;une meme Vie. Que ma foi, par malheur, se relache, et aussitot, la lumiere s;eteint, tout devient obscur, tout se decompose.
Dans la journee qui commence, Seigneur, vous venez de descendre. Helas! pour les memes evenements qui se preparent, et que nous subirons tous, quelle infinie diversite dans les degres de votre Presence l Dans les memes circonstances, exactement, qui s;appretent a m;envelopper et a envelopper mes freres, vous pouvez etre un peu, beaucoup, de plus en plus, ou pas du tout.
Pour qu;aucun poison ne me nuise aujourd;hui, pour qu;aucune mort ne me tue, pour qu;aucun vin ne me grise, pour que dans toute creature je vous decouvre et je vous sente,
– Seigneur, faites que je croie!

Si le Feu est descendu au coeur du Monde, c;est finalement pour me prendre et pour m;absorber. Des lors, il ne suffit pas que je le contemple, et que par une foi entretenue, j;intensifie sans cesse autour de moi son ardeur. Il faut qu;apres avoir coopere, de toutes mes forces, a la Consecration qui le fait jaillir, je consente enfin a la Communion qui lui donnera, en ma personne, l;aliment qu;il est venu finalement chercher.
Je me prosterne, mon Dieu, devant votre Presence dans l;Univers devenu ardent et, sous les traits de tout ce que je rencontrerai, et de tout ce qui m;arrivera, et de tout ce que je realiserai en ce jour, je vous desire et je vous attends.
C;est une chose terrible d;etre ne, c;est–a–dire de se trouver irrevocablement emporte, sans l;avoir voulu, dans un torrent d;energie formidable qui parait vouloir detruire tout ce qu;il entraine en lui.
Je veux, mon Dieu, que par un renversement de forces dont vous pouvez seul etre l;auteur, l;effroi qui me saisit devant les alterations sans nom qui s;appretent a renouveler mon etre se mue en une joie debordante d;etre transforme en Vous.
Sans hesiter, d;abord, j;etendrai la main vers le pain brulant que vous me presentez. Dans ce pain, ou vous avez enferme le germe de tout developpement, je reconnais le principe et le secret de l;avenir que vous me reservez. Le prendre, c;est me livrer, je le sais, aux puissances qui m;arracheront douloureusement a moi–meme pour me pousser au danger, au travail, a la renovation continuelle des idees, au detachement austere dans les affections. Le manger, c;est contracter, pour ce qui est en tout audessus de tout, un gout et une affinite qui me rendront desormais impossibles les joies ou se rechauffait ma vie. Seigneur Jesus, j;accepte d;etre possede par Vous et mene par l;inexprimable puissance de votre Corps auquel je serai lie, vers des solitudes ou, seul, je n;aurais jamais ose monter. Instinctivement, comme tout Homme, j;aimerais dresser ici–bas ma tente sur un sommet choisi. J;ai peur, aussi, comme tous mes freres, de l;avenir trop mysterieux et trop nouveau vers lequel me chasse la duree. Et puis je me demande, anxieux avec eux, ou va la vie... Puisse cette Communion du pain avec le Christ revetu des puissances qui dilatent le Monde me liberer de ma timidite et de ma nonchalance ! Je me jette, o mon Dieu, sur votre parole, dans le tourbillon des luttes et des energies ou se developpera mon pouvoir de saisir et d;eprouver votre Sainte Presence. Celui qui aimera passionnement Jesus cache dans les
forces qui font grandir la Terre, la Terre, maternellement, le soulevera dans ses bras geants, et elle lui fera contempler le visage de Dieu.
Si votre royaume, mon Dieu, etait de ce Monde, ce serait assez, pour vous tenir, que Je me confie aux puissances qui nous font souffrir et mourir en nous agrandissant palpablement, nous ou ce qui nous est plus cher que nous–memes. Mais, parce que le Terme vers lequel se meut la Terre est au–dela, non seulement de chaque chose individuelle, mais de l;ensemble des choses, - parce que le travail du Monde consiste, non pas a engendrer en lui–meme quelque Realite supreme, mais a se consommer par union dans un Etre preexistant, il se trouve que, pour parvenir au centre flamboyant de l;Univers, ce n;est pas assez pour l;Homme de vivre de plus en plus pour soi, ni meme de faire passer sa vie dans une cause terrestre, si grande soit–elle. Le Monde ne peut vous rejoindre finalement Seigneur, que par une sorte d;inversion, de retournement, d;excentration ou sombre pour un temps, non seulement la reussite des individus, mais l;apparence meme de tout avantage humain. Pour que mon etre soit decidement annexe au votre, il faut que meure en moi, non seulement la monade, mais le Monde, c;est–a–dire que je passe par la phase dechirante d;une diminution que rien de tangible ne viendra compenser. Voila pourquoi, recueillant dans le calice l;amertume de toutes les separations, de toutes les limitations, de toutes les decheances steriles, vous me le tendez. « Buvez–en tous. » Comment le refuserais–je ce calice, Seigneur, maintenant que par le pain auquel vous m;avez fait gouter a glisse dans la moelle de mon etre l;inextinguible passion de vous rejoindre, plus loin que la vie, a travers la mort. La Consecration du Monde serait demeuree inachevee, tout a l;heure, si vous n;aviez pas anime avec predilection, pour ceux–la qui croiraient, les forces qui tuent, apres celles qui vivifient.
Ma Communion maintenant serait incomplete (elle ne serait pas chretienne, tout simplement) si, avec les accroissements que m;apporte cette nouvelle journee, je ne recevais pas, en mon nom et au nom du Monde, comme la plus directe participation a vous–meme, le travail, sourd ou manifeste, d;affaiblissement, de vieillesse et de mort qui mine incessamment l;Univers, pour son salut ou sa condamnation. Je m;abandonne eperdument, o mon Dieu, aux actions redoutables de dissolution par lesquelles se substituera aujourd;hui, je veux le croire aveuglement, a mon etroite personnalite votre divine Presence.
Celui qui aura aime passionnement Jesus cache dans les forces qui font mourir la Terre, la Terre en defaillant le serrera dans ses bras geants, et avec elle, il se reveillera dans le sein de Dieu.

Et maintenant, jesus, que voile sous les puissances du Monde, vous etes devenu veritablement et physiquement tout pour moi, tout autour de moi, tout en moi, je ferai passer dans une meme aspiration l;ivresse de ce que je tiens et la soif de ce qui me manque, et je vous repeterai, apres votre serviteur, les paroles enflammees ou se reconnaitra toujours plus exactement, j;en ai la foi inebranlable, le Christianisme de demain:
« Seigneur, enfermez–moi au plus profond des entrailles de votre Coeur. Et, quand vous m;y tiendrez, brulez–moi, purifiez–moi, enflammez–moi, sublimez–moi, jusqu;a satisfaction parfaite de vos gouts, jusqu;a la plus complete annihilation de moi–meme. »
«Tu autem, Domine mi, include me in imis visceribus Cordis tui. Atque ibi me detine, excoque, expurga, accende, ignifac, sublima, ad purissimum Cordis tui gustum atque placitum, ad puram annihilationem meam.»
«Seigneur.» Oh, oui, enfin ! par le double mystere de la Consecration et de la Communion universelles, j;ai donc trouve quelqu;un a qui je puisse, a plein coeur, donner ce nom ! Tant que je n;ai su ou ose voir en Vous, jesus, que l;homme d;il y a deux mille ans, le Moraliste sublime, l;Ami, le Frere, mon amour est reste timide et gene. Des amis, des freres, des sages, est–ce que nous n;en avons pas de bien grands, de bien exquis, et de plus proches, autour de nous ? Et puis, l;Homme peut–il se donner pleinement a une nature seulement humaine ? Depuis toujours, le Monde au–dessus de tout Element titi Monde, avait pris mon coeur, et jamais, devant personne autre, je n;aurais sincerement plie. Alors, longtemps, meme en croyant, j;ai erre sans savoir ce que j;aimais. Mais, aujourd;hui que par la manifestation des pouvoirs supra–humains que vous a conferes la Resurrection vous transparaissez pour moi, Maitre, a travers toutes les puissances de la Terre, alors je vous reconnais comme mon Souverain et je me livre delicieusement a Vous.
Etranges demarches de votre Esprit, mon Dieu ! – Quand, il y a deux siecles, a commence a se faire sentir, clans votre Eglise, l;attrait distinct de votre Coeur, il a pu sembler que ce qui seduisait les ames, c;etait la decouverte en Vous, d;un element plus determine, plus circonscrit, que votre Humanite meme.
Or, voici que maintenant, renversement soudain ! il devient evident que, par la «revelation» de votre Coeur, Vous avez surtout voulu, jesus, fournir a notre amour le moyen d;echapper a ce qu;il y avait de trop etroit, de trop precis, de trop limite, dans l;image que nous nous faisions de Vous. Au centre de votre poitrine, je n;apercois rien d;autre qu;une fournaise; et, plus je fixe ce foyer ardent, plus il me semble que, tout autour, les contours de votre Corps fondent, qu;ils s;agrandissent au–dela de toute mesure jusqu;a ce que je ne distingue plus en Vous d;autres traits que la figure d;un Monde enflamme.
Christ glorieux; Influence secretement diffuse au sein de la Matiere et Centre eblouissant ou se relient les fibres sans nombre du Multiple; Puissance implacable comme le Monde et chaude comme la Vie; Vous dont le front est de neige, les yeux de feu, les pieds plus etincelants que l;or en fusion; Vous dont les mains emprisonnent les etoiles; Vous qui etes le premier et le dernier, le vivant, le mort et le ressuscite; Vous qui rassemblez en votre unite exuberante tous les charmes, tous les gouts, toutes les forces, tous les etats; c;est Vous que mon etre appelait d;un desir aussi vaste que l;Univers: Vous etes vraiment mon Seigneur et mon Dieu !
«Enfermez–moi en Vous, Seigneur» – Ah! je le crois (je le crois meme si bien que cette foi est devenue un des supports de ma vie intime), des tenebres absolument exterieures a Vous seraient un pur neant. Rien ne peut subsister en dehors de votre Chair, jesus, au point que ceux–la memes qui se trouvent rejetes hors de votre amour beneficient encore, pour leur malheur, du support de votre presence. Tous, nous sommes irremediablement en Vous, Milieu universel de consistance et de vie! –Mais justement parce que nous ne sommes pas des choses toutes faites qui peuvent etre concues indifferemment comme proches ou eloignees de Vous; justement parce qu;en nous le sujet de l;union croit avec l;union meme qui nous donne progressivement a Vous; – au nom de ce qu;il y a de plus essentiel dans mon etre, Seigneur, ecoutez le desir de cette chose que j;ose bien appeler mon ame, encore que, chaque jour davantage, je comprenne combien elle est plus grande que moi; et, pour etancher ma soif d;exister, – a travers les zones successives de votre Substance profonde, – jusqu;aux replis les plus intimes du Centre de votre Coeur, attirez–moi !
Plus Vous etes rencontre profond, Maitre, plus votre influence se decouvre universelle. A ce caractere, je pourrai apprecier, a chaque instant, de combien je me suis avance en Vous. Lorsque, toutes choses gardant autour de moi leur saveur et leurs contours, je les verrai neanmoins diffusees, par une ame secrete, dans un Element unique, infiniment proche et infiniment distant, – lorsque, emprisonne dans l;intimite jalouse d;un sanctuaire divin, je me sentirai cependant errer librement a travers le ciel de toutes creatures, – alors, je saurai que j;approche du lieu central ou converge le coeur du Monde dans le rayonnement descendant du Coeur de Dieu.
En ce point d;universel embrasement, agissez sur moi, Seigneur, par le feu reuni de toutes les actions interieures et exterieures qui, subies moins pres de Vous, seraient neutres, equivoques ou hostiles; mais qui, animees par une Energie « quae possit sibi omnia subjicere », deviennent, dans les profondeurs physiques de votre Coeur, les anges de votre victorieuse operation. Par une combinaison merveilleuse, avec votre attrait, du charme des creatures et de leur insuffisance, de leur douceur et de leur mechancete, de leur faiblesse decevante et de leur effroyable puissance, – exaltez tour a tour, et degoutez mon coeur; apprenez–lui la purete vraie, celle qui n;est pas une separation anemiante des choses, mais un elan a travers toutes beautes; revelez–lui la charite veritable, celle qui n;est pas la peur sterile de faire du mal, mais la volonte vigoureuse de forcer, tous ensemble, les portes de la vie; donnez–lui, enfin, donnez–lui surtout, par une vision grandissante de votre omnipresence, la passion bienheureuse de decouvrir, de faire et de subir toujours un peu plus le Monde, afin de penetrer toujours davantage en Vous.
Toute ma joie et ma reussite, toute ma raison d;etre et mon gout de vivre, mon Dieu, sont suspendus a cette vision fondamentale de votre conjonction avec l;Univers. Que d;autres annoncent, suivant leur fonction plus haute, les splendeurs de votre pur Esprit 1 Pour moi, domine par une vocation qui tient aux dernieres fibres de ma nature, je ne veux, ni je ne puis dire autre chose que les innombrables prolongements de votre Etre incarne a travers la Matiere; je ne saurai jamais precher que le mystere de votre Chair, o Ame qui transparaissez dans tout ce qui nous entoure !
A votre Corps dans toute son extension, c;est–a–dire au Monde devenu, par votre puissance et par ma foi, le creuset magnifique et vivant ou tout
disparait pour renaitre,
– par toutes les ressources qu;a fait jaillir en moi votre attraction creatrice, par ma trop faible science,
– par mes liens religieux,
– par mon sacerdoce,
– et (ce a quoi je tiens le plus) par le fond de ma conviction humaine,
– je me voue pour en vivre et pour en mourir,
Jesus.

Мари Жозеф Пьер Тейяр де Шарден родился 1 мая 1881 года в Сарсена (Овернь, Франция) в католической семье, четвёртый из одиннадцати детей. В 1892 году поступил в колледж Нотр-Дам-де-Монгре, принадлежавший Обществу Иисуса (орден иезуитов). В 1899 году, окончив колледж и получив степень бакалавра по специальностям философия и математика, вступил в орден иезуитов.

С 1899 по 1901 учился в семинарии в Экс-ан-Провансе, после двух лет новициата принёс первые обеты и в 1901-1902 годах продолжал философское и теологическое образование в иезуитской семинарии на острове Джерси. С 1904 по 1907 год преподавал физику и химию в иезуитском колледже Св. Семейства в Каире. В 1908 году его направили в Гастингс (Англия, графство Суссекс) изучать теологию. 14 августа 1911 года, в возрасте 30 лет, рукоположен во священники.

С 1912 по 1914 год работал в Институте палеонтологии человека при парижском Музее естественной истории под руководством М. Буля (крупного авторитета в области антропологии и археологии), вместе с которым принимал участие в раскопках на северо-западе Испании.

В декабре 1914 года был призван в армию, служил санитаром-носильщиком. Прошёл всю войну, получил Военную медаль и орден Почётного легиона. Именно во время войны (1916 год) он написал своё первое эссе «La vie cosmique» («Космическая жизнь») - философские и научные размышления о мистике и духовной жизни. Позднее Тейяр де Шарден написал: «la guerre a été une rencontre… avec l’Absolu» («война была встречей… с Абсолютом»).

26 мая 1918 года он принёс вечные обеты в Сент-Фуа-де-Лион. В августе 1919, будучи на острове Джерси, написал эссе «Puissance spirituelle de la Matière» («Духовная сила материи»).

С 1920 года продолжал обучение в Сорбонне, в 1922 году защитил докторскую диссертацию в области естественных наук (геология, ботаника, зоология) по теме «Млекопитающие нижнего эоцена Франции» и получил назначение на должность профессора кафедры геологии парижского Католического университета.

В 1923 году отправился в исследовательскую экспедицию в Тяньцзинь (Китай). Во время экспедиции, в пустыне Ордос, написал несколько статей и эссе, в том числе «La Messe sur le Monde» («Вселенская литургия»). Его статья, посвящённая проблеме первородного греха, не была понята в теологических кругах, концепцию Тейяра де Шардена сочли противоречащей учению Церкви, ему запретили публикации и публичные выступления, и в апреле 1926 года он вновь был направлен на работу в Китай, где провёл в общей сложности 20 лет. До 1932 года он работал в Тяньцзине, затем - в Пекине. С 1926 по 1935 год Тейяр де Шарден принял участие в пяти геологических экспедициях по Китаю, в результате которых внёс ряд уточнений в геологическую карту страны.

С 1926 по 1927 год находился в восточной Монголии и в эти же годы создал первую свою большую работу - философско-теологическое эссе «Le Milieu divin. Essai de vie interieure» («Божественная среда. Очерк о внутренней жизни»).

В 1929 году, участвуя в стратиграфических работах на раскопках в Чжоукоудяне близ Пекина, Тейяр де Шарден вместе с коллегами обнаруживает останки синантропа (Homo erectus). Благодаря анализу этой находки он получил широкое признание в научных кругах. Ещё большую славу ему и А. Брейлю принесло открытие в 1931 году того, что синантроп пользовался примитивными орудиями и огнём.

В последующие годы он работал советником в национальном геологическом департаменте Китая, принимал участие в научно-исследовательских экспедициях (Китай, Центральная Азия, Памир, Бирма, Индия, Ява), бывал во Франции, ездил в США.

С 1938 по 1939 год он работал в Париже, в журнале «Etudes» (интеллектуальный центр парижских иезуитов), ему было позволено возобновить цикл лекций и семинаров. В июне 1939 года вернулся в Китай.

С 1939 по 1946 года, во время Второй мировой войны, Тейяр де Шарден находился в вынужденной изоляции, в Пекине. В 1940 году основал вместе с Пьером Леруа в Пекине геобиологический институт, а в 1943 году - тоже с Леруа - начал выпускать новый журнал «Геобиология». В эти годы (1937-1946) он создал главное своё произведение - «Le Phenomene humain» («Феномен человека»).

В мае 1946 года вернулся во Францию, возобновил контакты в научных кругах, в апреле 1947 года принял участие в конференции по эволюции, организованной парижским Музеем естественной истории, в июне собирался в экспедицию в Южную Африку, но из-за сердечного приступа был вынужден от этого отказаться. В 1950 году, в возрасте 70 лет, Тейяра избрали в Парижскую академию наук, но запрет на публикации и публичные выступления по-прежнему остались в силе. В 1952 году он покинул Францию и уехал работать в США, в Нью-Йорк, по приглашению Фонда антропологических исследований Уэннера-Грена. Участвовал в нескольких экспедициях в Южную Африку. В 1954 году провёл два месяца во Франции, в Оверни, в доме своих родителей.

Тейяр де Шарден умер в Нью-Йорке от сердечного приступа 10 апреля 1955 года, в Пасхальное воскресенье. Годом раньше, на приеме во французском консульстве, он сказал своим близким друзьям: «Я хотел бы умереть на Пасху, в день Воскресения».

После смерти Тейяра де Шардена была создана комиссия, в которую вошли многие его друзья, в том числе выдающиеся учёные (А. Брейль, Дж. Хаксли, А. Тойнби, М. Мерло-Понти и др.). Комиссия составила и подготовила к изданию десятитомное собрание сочинений, куда вошли практически все его работы, за исключением писем и некоторых эссе. Собрание сочинений было открыто в 1957 году «Феноменом человека».